Парламентские выборы 2015 года в Турции мир воспринимал как процедуру, которая должна в очередной раз подтвердить власть Реджепа Тайипа Эрдогана и его "Партии справедливости и развития" (ПСР).

Тринадцать лет назад, на фоне экономического и внутриполитического кризиса, эта партия выиграла выборы и единолично получила большинство в парламенте.

С тех пор ПСР не делила власть ни с кем, а ее лидер Эрдоган уверенно выиграл первые в истории страны президентские выборы в 2014 году.

Цель Эрдогана на нынешних выборах была еще масштабнее: он планировал получить конституционное большинство в парламенте, чтобы превратить Турцию в президентскую республику.

Электорату объясняли, что концентрация полномочий в руках президента ускорит принятие решений и позволит построить "новую, сильную Турцию".

Однако в итоге, как оказалось, набранных партией Эрдогана 40,87% голосов и 258 завоеванных мандатов (из 550) не хватило не только для конституционного, но и для простого большинства.

Так что же происходит в стране сейчас и какие пути развития ждут на Турцию?

Партия курдов или союз против Эрдогана?

Как и ожидалось, кемалисты заняли второе место с 24,95% голосов, а правая Партия националистического движения (ПНД), несколько усилив свои позиции – третье с 16,29%.

Важно другое.

Впервые в истории в турецкий парламент попала партия, представляющая интересы курдского меньшинства – Демократическая партия народов (ДПН).

Эту силу связывают с Курдской рабочей партией (КРП), повстанческой организацией, которая долгое время боролась за автономию курдских регионов вооруженным путем. В частности, от Демократической партии народов в парламент прошла племянница соучредителя КРП Абдуллы Оджалана, отбывающего пожизненное заключение.

Раньше в высший представительский орган Турции, конечно, проходили депутаты, защищавшие интересы курдов, однако они побеждали в своих округах как независимые кандидаты.

Поход в парламент партийным списком для ДПН был рискованным из-за высокого проходного барьера – 10%, в свое время установленного, в частности, для того, чтобы не допустить курдскую партию в высший законодательный орган Турции.

За счет чего ДПН смогла набрать свои 13,12% голосов? Конечно, курдский электорат стал ядром поддержки, но если бы только этого хватало для прохода в парламент, партия пошла бы туда раньше.

Свой вклад в победу курдов добавили другие меньшинства Турции, и не только национальные, в  поддержку которых ДПН выступила во время кампании.

Но самое важное, что ДПН смогла мобилизовать протестный импульс против режима Эрдогана.

В 2013 году, напомним, турецкая полиция жестко подавила акции, направленные против действующей власти.

Опрос Pew Research Center, проведенный год спустя, показал, что протестующих поддержали преимущественно образованные и менее религиозные жители Турции, тогда как среди довольных властью Эрдогана больше религиозных провинциалов без высшего образования.

Именно на светских, образованных избирателей в ДПН и сделали ставку.

Среди кандидатов, выдвинутых партией – представители различных меньшинств, в том числе даже открытый гей, что для традиционного турецкого общества ранее считалось немыслимым. 50% выдвинутых партией кандидатов составили женщины.

Однако это не отвернуло от партии курдский электорат, который считается достаточно консервативным даже по турецким меркам.

Таким образом, партию провели в парламент избиратели, которым интересы своей группы позволяют закрыть глаза на идеологические разногласия.

Идеологическую платформу партии сравнивают с греческой СИРИЗА и с испанской "Подемос": это прежде всего антикапиталистическая сила, которая, как и "Подемос", не делает акцента на традиционных различиях внутри страны, вместо этого призывая к объединению граждан вокруг общих идей.

Трудно удержаться от параллели между стратегиями ДПН на этих выборах и украинской "Свободы" на парламентских выборах 2012 года.

Тогда аналитики наблюдали смягчение риторики партии и ее позиционирование в качестве действенной альтернативы действующему режиму. В итоге "Свобода" вышла далеко за рамки электората, разделявшего ее идеологию, и завоевала "протестный голос".

То же самое сделала ДПН, не ограничиваясь прокурдскими идеями, а собирая голоса оппонентов коррумпированного репрессивного режима.

Символом коррупции стал новый президентский дворец Эрдогана на 1150 комнат (нельзя не упомянуть, что среди противников режима Эрдогана также ходили слухи о золотом унитазе в этой резиденции), построенный за счет бюджета.

Что же касается репрессивности, то в результате протестов 2013 года, а также акций против бездействия правительства Турции в отношении террористического "Исламского государства" в 2014 году, власти ввели комплекс мер, ограничивавших права протестующих в стране – такие себе "законы 16 января". Поэтому в конечном итоге не удивительно, что более четверти из 80 депутатов от ДПН были избраны не от курдских регионов, а значительную поддержку партия получила в Стамбуле.

Коалиция или новые выборы?

Конечно, нельзя забывать и о достижениях Турции под руководством Эрдогана.

Со времени его прихода к власти ВВП страны вырос более чем втрое, средняя ожидаемая продолжительность жизни увеличилась на три года – почти до 75, было реализовано много инфраструктурных проектов.

Впрочем, как утверждает обозреватель Forbes Джесс Коломбо, в последние годы основным двигателем развития Турции стали "мыльные пузыри" дешевых потребительских кредитов и строительства, основанные на низкой процентной ставке. Такую ставку государство обеспечивало за счет наращивания внешнего долга.

Это означает, что замедление роста турецкой экономики последних лет может быть предвестником грядущего кризиса.

Аж треть своего долга Турция должна выплатить в течение этого года, что, в совокупности с политической нестабильностью, вызванной неожиданной неудачей ПСР и возможностью новых выборов, или "кабинета меньшинства", ослабляет экономическую привлекательность страны из-за роста рисков.

В частности, турецкий рынок акций в результате выборов упал, а лира достигла исторического минимума относительно доллара.

Поэтому если в конце концов состоятся досрочные выборы, ПСР, по мнению турецких социологов, сможет улучшить свой результат, поскольку избиратель увидит, что политическая стабильность выгодна для него лично.

Вместе с тем в долгосрочной перспективе экономическое падение, вероятнее всего, приведет к росту веса оппозиции в турецкой политике, и ДПН как левая партия, если будет действовать грамотно, вполне может этим воспользоваться.

Турецкая "коалициада" продолжается, и слишком рано утверждать, что большинства в парламенте сформировано не будет. Но кто может его составить?

Математически возможный вариант – объединение трех оппозиционных партий – является нереалистичным, ведь турецкие националисты категорически против объединения с прокурдской ДПН.

Остальные варианты – это объединение партии Эрдогана с одной из трех оппозиционных сил, или... отказ от объединения. Об этом несколько ниже.

ДПН, конечно же, уже заявила, что неолиберальный курс турецкой власти для нее неприемлем.

ПСР может объединиться либо с кемалистами (Эрдоган уже провел переговоры с их лидером Денизом Байкалом, за закрытыми дверями), либо с националистами, которые уже заявили о готовности к сотрудничеству.

Но не все так просто.

Уступки кемалистам, выступающим за светскую, современную Турцию, могут привести к потере поддержки Эрдогана и его партии среди консервативного электората. Поскольку, как мы уже отметили, действующий режим более склонны поддерживать религиозные и менее образованные граждане, эти потери могут быть слишком серьезными.

Зато националисты из ПНД требуют свернуть мирный процесс с курдами, что привело бы к дестабилизации ситуации в стране, и могут отпугнуть более умеренный электорат партии Эрдогана.

Именно поэтому эксперты не исключают другие две альтернативы, доступные ПСР:

формирование кабинета меньшинства, которое будет зависеть от ситуативной поддержки других партий, и досрочные выборы.

Ведь есть обоснованное мнение, что на новых выборах рейтинг крупнейшей партии вырастет из-за стремления избирателей к стабильности.

Украинский вектор

Наконец, стоит упомянуть, что турецкие выборы означают для Украины.

Поскольку, как мы увидели, соратники Эрдогана, скорее всего, удержат власть, радикальных перемен пока ждать не стоит.

Основным политическим вопросом, связанным с Турцией, остается газопровод "Турецкий поток", который Кремль планирует построить, чтобы прекратить транзит газа в ЕС через Украину.

Согласно намерениям Кремля, это может произойти уже в 2019 году.

Анкара при правлении партии Эрдогана поддерживает этот проект, поскольку первая очередь газопровода будет обеспечивать потребности самой Турции, а в придачу страна получит скидку на газ от "Газпрома".

Вместе с тем, по сообщению источников российской газеты "Коммерсантъ", турецкая сторона еще не подписала всех необходимых межправительственных соглашений для старта этого проекта, но уже хочет получить скидку, и в Кремле от этого не в восторге.

К тому же, при отсутствии правящего большинства в Турции и осторожного отношения к России потенциальных партнеров ПСР по коалиции, трудно предсказать, будет ли этот проект вообще реализован.

В любом случае, стоит ожидать, что внешняя политика Анкары будет "прагматичной". Четкой поддержки Киева, которую мы имеем в ЕС, от Турции ждать не приходится.

Да, сейчас Турция осуждает аннексию Крыма, но в то же время турецкие корабли, вопреки международному праву, заходят в порты полуострова.

Поэтому если Европейский союз не заблокирует импорт газа через "Турецкий поток", этот газопровод может быть запущен.

В то же время аналитики американского Центра стратегических и международных исследований отмечают, что стоимость этого проекта будет значительной, как и связанные с ним риски, и к тому же в двусторонних контрактах российской стороны с европейскими потребителями прописано получение газа через Украину.

Поэтому можно со значительной уверенностью утверждать, что транзит через Украину будет продолжаться и после 2019 года, а опасность "Турецкого потока" преувеличена.

Автор:

Константин Федоренко,

младший научный сотрудник Института евроатлантического сотрудничества, Киев,

выпускник Киево-Могилянской академии и Университета Гамбурга