Семь лет отделяют Турецкую республику от ее столетнего юбилея.

В 1923 году на обломках Османской империи возникло новое государство. Возглавил его Мустафа Кемаль Ататюрк, который за 15 лет правления стал (и остается до сих пор) безусловным авторитетом для страны.

Но попытка военного переворота в ночь на 16 июля продемонстрировала, что идеология Кемаля и армия как ее защитник исчерпали себя.

Они не смогли эволюционировать и приспособиться к требованиям новой эпохи.

Когда в 20-30-х годах ХХ века Мустафа Кемаль Ататюрк после победоносной войны за независимость основывал новое, современное, светское государство на развалинах Османской империи, именно армия стала институтом-фундаментом новой Турции, гарантом и флагманом ее вестернизации и секуляризма – отсутствия религии в основе функционирования страны.

Личный авторитет и авторитарные методы управления государством Ататюрка и его преемника Исмета Иньоню надежно поддерживали эту конструкцию в 1920-1940-х.

Однако уже с первыми демократическими выборами в 1950-х годах максимального остро проявилось противостояние между секулярными прозападными военных и политиками, которые пытались увеличить присутствие религиозных элементов в ключевых сферах общественной жизни.

Графика Visuals.ua

Это противостояние порой обретало грубые формы – первый переворот 1960 года закончился казнью премьера Аднана Мендереса и его министра иностранных дел, проведенных мятежниками после военного суда, а порой происходило в форме ультиматумов со стороны военных – в 1971 и 1997 гг.

Фактически каждое десятилетие армия вмешивалась в ход внутренней политики и вносила коррективы в турецкую политическую жизнь согласно идеалам Ататюрка.

И каждый раз это вмешательство происходило при поддержке значительной части населения.

В то же время роковой ошибкой армии в долгосрочном плане стало то, что она – как консервативная институция – не смогла модернизироваться как политический игрок. Или же не смогла передать знамена защитников секуляризма и модернизации другой политической институции.

Сильная и политически активная армия вполне вписывалась в европейские тренды, скажем, 1930-х годов. Однако в современном мире нормой является гражданский контроль за армией и максимальное отстранение военных от политики.

Поэтому турецкая модель постепенно превращалась в анахронизм.

"Постмодернистский переворот" 1997 года, когда армия мягко принудила к отставке исламистское правительство Неджметтина Эрбакана, стал последним успешным примером военного контроля.

Но исламистские политики вынесли свои уроки.

Они вдохновились примером Тургута Озала, премьер-министра в 1983-1989 и президента страны в 1989-1993 годах. Озал смог провести достаточно успешную экономическую либерализацию уже через несколько лет после переворота 1980 года.

Урок этот очень простой:

умеренные исламисты взяли на вооружение ценности экономического развития и европеизации, выбив таким образом один из ключевых элементов легитимности военных.

Реджеп Тайип Эрдоган, лидер партии ПСР, в той или иной роли правящий Турцией с 2002 года, смог разорвать стереотипы, соотносившие армию с модернизацией, а религиозность - с отсталостью.

Его модерная умеренно-исламистская партия, успех которой в свое время был бы невозможен без интенсивного сотрудничества с движением Фетхуллаха Гюлена, тоже одним из предвестников демократического модернизационного ислама международного масштаба, беспрецедентно нарастила собственные рейтинги и контроль над страной благодаря экономическому росту, воплощению масштабных инфраструктурных проектов, а на начальном этапе даже активному продвижению европейской интеграции.

Окрыленный первоначальным успехом, Эрдоган последовательно и сознательно уничтожал дуализм политической системы, ослабляя армию и перебирая на себя контроль.

Массовые чистки высших чинов армии после так называемого дела "Эргенекона", расстановка лоялистов сыграли ключевую роль.

Актом, который символически делегитимизировал военные перевороты как норму турецкой общественной жизни, стал референдум 2011 года, разрешивший  судить военных в гражданских судах, а также снявший неприкосновенность с организаторов военного переворота 1980 года. Руководитель этого переворота, когда-то национальный герой генерал Кенан Эврен, был приговорен к двух пожизненным заключениям (Эврен умер в прошлом году в возрасте 97 лет).

Конечно, в последние годы режим Эрдогана переживает далеко не радужные времена.

Серия провалов неоосманской внешней политики (которая быстро сменила проевропейский курсе) в Ливии, Египте, Израиле, катастрофически непоследовательная политика в Сирии, несколько миллионов сирийских беженцев, возобновление активной войны против курдов, экономическая рецессия и обострение внутренних конфликтов в ПСР, активная критика международного сообщества относительно упадка демократии, казалось, заложили бомбу под режим Эрдогана.

Однако нынешняя попытка переворота, которая захлебнулась в течение нескольких часов, похоже, подвела черту под историей кемалистских идеалов и окончательно ликвидировала армию как весомого политического игрока.

Переворот, поспешно организованный офицерами среднего звена, которые не имели связей ни с ведущими партиями, ни с медиа, ни с высшими офицерами, не смогли ни арестовать высших чинов правительства и армии, ни четко и организованно обратиться к народу (коротенький имейл, зачитан в эфире телекомпании, не произвел значительного мобилизационного воздействия), был обречен.

Организаторы могли только бессильно наблюдать, как друг за другом высшие военные командиры, политические лидеры и зарубежные партнеры выражали свою поддержку демократически избранному руководству государства.

Более того, народ вышел на улицы против военного переворота.

Армия как институт потеряла доверие общества и легитимность защитника идеалов Ататюрка.

По состоянию на утро 16 июля более 750 военных были арестованы за участие в мятеже. Эрдоган на пресс-конференции пообещал довести чистки в армии до логического конца, однако окончательную ответственность упорно возлагал на движение Гюлена, который из его некогда основного союзника превратился в архиврага.

И победа всенародно избранной власти над военным переворотом не означает безусловного триумфа демократии, если речь идет не только о сегодняшнем дне.

Ведь остается вопрос: кто же теперь может встать на пути Эрдогана к окончательной консолидации авторитарного режима.

Проведение референдума для окончательного оформления президентского правления, за который Эрдоган борется последние два года, кажется как никогда близким. Для Турции наступает новая эра, требующая поиска новых идеалов и новых героев, которые бы их защитили.

Автор: Надежда Коваль,

эксперт Совета внешней политики "Украинская призма"

для "Европейской правды"