"Европа или остальной мир?" – спрашивают гражданство у посетителей на входе в иммиграционную службу, часть центральной администрации коммуны Брюсселя.

Коммуна – это аналог района в крупном украинском городе.

"Украина?" – переспрашивает распорядитель переполненного и душного зала для иностранцев.

Он не знает, что такое Украина в их номенклатуре: Европа или нет. Уточняет. Все-таки "остальной мир".

Приглашает в безнадежно длинную очередь.

Для того, кто стоит в ней крайним, любые оптимистические заявления украинского президента о том, что визы в ЕС для украинцев вот-вот отменят, будут казаться заоблачным пафосом. А это реальность бельгийской версии евробюрократии.

Как корреспонденту Радио Свобода, мне нужно было получить долгосрочную журналистскую визу в Бельгию.

И вот чтобы легализовать проставленную в паспорте визу и получить ее продолжение аж на четыре месяца, нужно было выстоять минимум пять таких очередей для "остального мира". А то и шесть-семь, если не повезет и номерки, которые, собственно, и раздают тем, кто их выстаивает, закончатся как раз на вас.

Чтобы этого не случилось, нужно вставать в пять утра и занимать очередь хотя бы в семь, то есть за полтора часа до открытия.

Без номерков вас не примет чиновник, уполномоченный рассматривать ваши документы. А чтобы к нему попасть, нужно выстоять еще одну отдельную очередь.

Параллельно с очередью для "остального мира" движется очередь для Европы.

Она, как правило, вдвое-втрое короче, а то и вообще почти и не очередь, а так себе – несколько человек.

Формально очередь для Европы предназначена только для граждан ЕС. Но ни разу лично я не слышала, чтобы сами же чиновники, распорядители зала или посетители так ее называли. Все упрощают и говорят просто "Европа".

Из своего многочасового стояния я вынесла много наблюдений за этими двумя такими разными очередями. И дело не только в их длине.

Во-первых, в очереди для "остального мира" всегда очень много детей. Марокканские, конголезские, арабские семьи приходят всегда со всеми своими детьми.

У них нет денег на нянек, их женщины в основном не работают и сидят с детьми дома. А своих пожилых родителей, с которыми можно было бы оставить внуков, они еще не могут "перетащить" в Бельгию.

В среднем каждая пара в этой очереди, которая приходит решать свои бумажные дела с брюссельской бюрократией, держит на руках и за руки двух-трех малышей. У некоторых семей – пятеро-шестеро детей.

А теперь представьте очередь на сотни таких семей. В этой очереди вы обязательно окажетесь в окружении малышей: они будут играть на полу под вашими ногами, ненароком усаживаться на руки, они будут плакать на плече папы или мамы, стоящих в очереди перед вами совсем впритык, потому что в этом переполненном зале просто некуда друг от друга деться, особенно в той его половине, которая для "остального мира".

Вплотную перед вашими глазами стекают слезы по детскому лицу.

В параллельной европейской очереди дети – это редкость. Очень часто детей там нет совсем.

Я лично никогда не слышала серьезных ссор, неповиновения и громких претензий в длинной очереди для "остального мира". В ней наоборот – смирение.

Порой оно какое-то удручающее и безвыходное. Это смирение людей, которые должны повиноваться любому абсурду, чтобы только остаться в Бельгии.

Зато в европейской очереди я слышала пару раз и громкие ссоры, и какие-то выяснения отношений.

Еще одно отличие – стиль поведения и общения с посетителями чиновников в окошках, к которым люди выстаивают очереди.

В конце европейской очереди людей встречает милая, улыбчивая и терпеливая девушка. В конце того пути, который преодолевает "остальной мир", – в основном строгие и иногда совсем неприветливые чиновники.

До совковых и постсовковых эталонов хамства им далеко, но они довольно быстро "заводятся", если вы их о чем-то переспрашиваете, не понимаете нюансов чужой бюрократической машины или, по их мнению, просто что-то делаете не так.

Мое объяснение – безумная нагрузка и объективно очень большой поток посетителей.

В основном дела иностранцев сложнее с бюрократической точки зрения. "Остальному миру" бумаг надо собирать больше, чем гражданам ЕС, нестыковки, как следствие, тоже возникают чаще.

И начинается бег по кругу. Некоторые чиновники, за смену пропускавшие очереди из многих сотен просителей из "остального мира", вызвали у меня невольные гиперболизированные ассоциации с узниками концлагерей: абсолютно истощенные, усталые люди с черными кругами под глазами.

По сравнению с ними их коллеги, обслуживающие европейскую очередь, работают в состоянии релакса.

Однажды в очереди для "остального мира" ко мне подошел распорядитель переспросить, правильно ли я стала. Как-то так он посмотрел и после этого "визуального наблюдения" подумал, что надо уточнить.

В этой очереди можно познакомиться с людьми со всех континентов: с айтишниками из Индии, с медсестрами из Молдовы, с беженцами из Сирии, Ирака, Палестины, с таксистами из Конго, с людьми без определенных профессий из Марокко, с бизнесменами из Грузии.

И еще с очень многими интересными людьми с головокружительными, порой трагическими судьбами, у которых есть сила воли бороться за лучшую жизнь для себя и своих семей.

И единственный путь, который они видят, – эмиграция.

Еще одна особенность: какой бы длинной ни была эта очередь, в ней всегда находят друг друга украинцы, грузины и молдаване.

Дело не только в том, что кто-то выдает себя, разговаривая по мобильному по-русски. Просто как-то они выделяются друг для друга в вавилонском столпотворении народов.

И сразу начинают друг другу помогать. Иногда их советы в разы доступнее и яснее франкоязычных инструкций чиновника в окошке.

Вот так вы проходите эту очередь один, три, пять раз. На пятый раз на вопрос распорядителя "Европа или остальной мир?" я уже бодро и без всяких комплексов отвечала: "Остальной мир". И смогу повторить это и в шестой, и в седьмой раз.

Уникальность украинцев в этой неевропейской очереди в Европу, вероятно, в том, что мы, стоя в ней, способны не только на прагматизм, солидарность, раздражение и заспанное выражение лица, но и на считывание более глубокого смысла во всем этом.

Видеть в тесной и длинной очереди путь к каким-то европейским целям – это не каждому дано.

А тем, кто стоит в параллельной европейской, я от себя могла бы предложить только одно: "Присоединяйтесь к нам, вставайте в нашу очередь. Здесь интереснее".

"Украина – это Европа" – вдохновенный лозунг Майдана.

В этой неевропейской очереди в Европу он будто омывается слезами сонных и заскучавших детей на руках у родителей. Это позитивные слезы. Они льются не по прошлому, которого не вернешь. По нему плачут только взрослые. И не по настоящему, которое ими мало осознается.

У этих слез есть только будущее. Причем европейское. Это же очередь в Европу все-таки.

Автор: Жанна Безпятчук,

корреспондент Радио Свобода в Брюсселе

Публикации в рубрике "Экспертное мнение" не являются редакционными статьями и отражают исключительно точку зрения автора