Идеи из Рады: конфискация имущества Януковича & Co. Что скажет Европа?

Зарегистрированный в Верховной раде законопроект "Об особом режиме специальной конфискации имущества" уже освещался на ЕвроПравде. Критические выводы редакционной статьи – о том, что законопроект приведет к обратному результату, легализации имущества представителей бывшей власти в Европейском суде по правам человека, – вызвали возмущение авторов документа. А их сторонники настаивают, что законопроект соответствует нормам европейского права.

Поэтому пришло время представить позицию юристов.

Анализ законопроекта провела Парламентская экспертная группа по евроинтеграции (ПЭГ), в беспристрастности которой вряд ли можно усомниться. Эта группа экспертов работает за счет финансирования международных доноров, анализирует поданные депутатами законопроекты и ищет в них нормы, которые могут помешать процессу евроинтеграции Украины, или же наоборот – подтверждает, что тот или иной законопроект является "европейским".

Не обошли они вниманием и законопроект, поданный Татьяной Чорновол и Олегом Барной.

"Европейская правда" публикует текст экспертного заключения.

* * * * *

Необходимость возвращения стране украденного имущества ни у кого не вызывает сомнений.

Однако многочисленные обещания нынешней власти вернуть украденное экс-президентом Виктором Януковичем и его окружением до сих пор оставались пустыми словами.

В такой ситуации появление радикальных инициатив вовсе не удивляет. Одна из них была зарегистрирована в Верховной раде.

Законопроект №3025 предлагает ввести особый режим специальной конфискации денежных средств и/или иного имущества отстраненного с поста экс-президента Виктора Януковича, а также ряда экс-чиновников и бизнесменов: Николая Азарова, Сергея Арбузова, Александра Клименко, Сергея Курченко и ряда других, в отношении которых есть основания полагать, что они прямо или косвенно связаны с финансовыми и коррупционными злоупотреблениями.

Прежде всего, вспомним статью 14 Конституции Украины, которую обычными законами не изменить. Согласно ей, "Никто не может быть противоправно лишен права собственности. Право частной собственности является нерушимым.

Конфискация имущества может быть применена исключительно по решению суда в случаях, объеме и порядке, установленных законом".

То есть в своей оценке депутатской инициативы будем исходить из того, что наличие решения суда является обязательным условием конфискации имущества.

А что означает термин "специальная конфискация имущества", фигурирующий в законопроекте?

В соответствии со статьей 96-1 Уголовного кодекса Украины, "Специальная конфискация состоит в принудительном безвозмездном изъятии по решению суда в собственность государства денег, ценностей и иного имущества в случаях, определенных этим Кодексом".

Не менее однозначная трактовка присутствует ныне в ст. 100 Уголовного процессуального кодекса Украины. В соответствии с ней:

Во время решения вопроса о специальной конфискации в первую очередь должен быть решен вопрос о возвращении денег, ценностей и иного имущества собственнику (законному владельцу) и/или о возмещении вреда, причиненного уголовным правонарушением.

Применение специальной конфискации осуществляется только после доказательства в судебном порядке стороной обвинения, что собственник (законный владелец) денег, ценностей и иного имущества знал об их незаконном происхождении и/или использовании.

Таким образом, конфискация имущества является наказанием, которое может установить только суд.

Но это полностью противоречит идее поданного законопроекта.

Авторы проекта – Татьяна Чорновол и Олег Барна – пытаются обойти эту достаточно четко сформулированную норму, ссылаясь на документ высшей силы – Конвенцию Организации Объединенных Наций против коррупции, ратифицированную Украиной в 2006 году.

Здесь есть логика, потому что международные обязательства Украины должны выполняться, даже если они противоречат национальному законодательству.

Депутаты напоминают, что в ст. 54 упомянутой Конвенции указывается о праве государств "рассматривать вопрос о принятии таких мер, которые могут потребоваться, с тем чтобы создать возможность для конфискации такого (приобретенного в результате преступления) имущества без вынесения приговора в рамках уголовного производства по делам, когда преступник не может быть подвергнут преследованию по причине смерти, укрывательства или отсутствия либо в других соответствующих случаях".

Действительно, сокрытие указанных экс-чиновников в России мешает проведению суда, а соответственно – возврату их имущества государству.

Таким образом, опираясь на статью 54 Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции, можно было бы пренебречь положениями гражданского, уголовного и уголовно-процессуального законодательства.

Однако есть важный нюанс, которым пренебрегли авторы законопроекта.

Такой подход не может быть применен к самой Конституции Украины.

Часть вторая ст. 9 Конституции содержит общую норму: "Заключение международных договоров, которые противоречат Конституции Украины, возможно лишь после внесения соответствующих изменений в Конституцию Украины". По этому поводу есть утверждение Пленума Верховного суда Украины в Постановлении 1996 года "О применении Конституции Украины при осуществлении правосудия": "Международные договоры применяются, если они не противоречат Конституции Украины".

Следовательно, международные договоры действительно имеют более высокую силу, чем украинское законодательство, на которое ссылаются авторы законопроекта, – но не выше, чем Конституция Украины.

И последний факт полностью разбивает аргументацию законодателей.

На этом можно было бы завершать анализ, но, учитывая важность затронутой темы, попробуем дополнительно посмотреть, что говорит по этому поводу европейское законодательство.

В Европейском союзе в 2014 г. была принята Директива 2014/42/ЕС Европейского парламента и Совета о замораживании и конфискации орудий преступлений и доходов, полученных преступным путем в Европейском союзе.

Директива устанавливает минимальные правила без ущерба для национальных процедур, которые могут применяться государствами-членами для указанной конфискации.

Документ определяет понятие "конфискация" как окончательное лишение имущества по решению суда в связи с уголовным преступлением. То есть в самом определении данного понятия также содержится такое необходимое условие, как участие суда и принятие им решения, а не какого-то другого документа, для проведения процедуры конфискации.

Если конфискация на основании окончательного осуждения невозможна, в случаях болезни или сокрытия от правосудия подозреваемого или обвиняемого лица, государства-члены должны принять меры, чтобы сделать возможной такую конфискацию, а именно в делах, где уголовные производства были начаты в отношении соответствующих уголовных преступлений, и такие производства могли привести к уголовному обвинению, если бы подозреваемое или обвиняемое лицо могло предстать перед судом.

Вместе с тем в случаях болезни или сокрытия процедуры заочного осуждения должно быть достаточно для выполнения обязательств, возложенных Директивой.

При этом государства-члены должны принять все приемлемые меры и могут требовать, чтобы соответствующее лицо было вызвано, или довести до его сведения информацию о процедуре конфискации. Также документом предусмотрены гарантии лицам, которые могут пострадать от осуществляемых мероприятий по этой Директиве, а именно относительно права на возмещение и справедливый суд с целью соблюдения их прав.

Таким образом, европейские нормы, которые хочет перенять Украина, также не допускают конфискации без решения суда.

При этом в украинском законодательстве существует возможность принятия судебных решений при условии сокрытия обвиняемых лиц.

То есть побег "деятелей" прошлой власти в РФ не делает невозможной конфискацию их имущества. Необходимо лишь четко придерживаться определенной законом процедуры.

Это несколько долгий путь, но только он ведет к цели.

А попытки "изобрести велосипед", выискивая лазейки для попрания законодательства, вряд ли обеспечат решение, которое было бы признано легальным.

Авторы анализа:

Парламентская экспертная группа