20 января исполнилось 16 лет со дня подписания Украиной Римского статута Международного уголовного суда (МУС). Того самого, который в народе часто называют "Гаагским трибуналом" (хотя это и не совсем точно).

Еще 16 лет назад мы обязались ратифицировать этот документ.

За 16 лет наше государство так и не смогло стать участником первого постоянно действующего международного суда, который рассматривает самые серьезные преступления – геноцид, преступления против человечности и военные преступления.

Но Киеву этих 16 лет мало.

Петр Порошенко в проекте изменений в Конституцию в части правосудия предложил отложить ратификацию еще на три года. Минимум.

Долгое время не было официальных объяснений, почему Украина так упорно не хочет ратифицировать Римский статут Международного уголовного суда.

Не хочет, несмотря на то, что обязана это сделать по Соглашению об ассоциации с Европейским Союзом. Соглашение давно подписано и уже вступило в силу, а свое "домашнее задание" и обещание перед ЕС Украина так и не выполнила.

Не хочет, несмотря на публичные обещания со сцены Майдана сделать это после победы революции. Но, придя к власти, нынешние руководители все "забыли".

Не хочет, игнорируя общественное мнение и стремление самих украинцев: по данным социологического опроса, проведенного по заказу Amnesty International в Украине, 73% выступают за привлечение Международного уголовного суда к расследованию военных преступлений.

Более того, из уст руководителей СНБО и парламентского большинства теперь звучат заявления о нежелательности ратификации Римского статута.

Причины такой "страусиной позиции" назывались самые невероятные.

Начиная с версии о том, что после признания Украиной юрисдикции Международного уголовного суда Россия воспользуется "дипломатической уязвимостью" Украины и "затроллит" нас тысячами исков в Гаагу (мол, россияне уже написали так называемую "белую книгу" о преступлениях украинских военных), и вплоть до того, что Петр Порошенко как главнокомандующий украинской армии боится, что его в Гааге будут судить за некомпетентные приказы, приведшие к гибели сотен людей во время военных действий в Иловайске и Дебальцево.

Но любой человек, который хоть раз в жизни открывал Римский статут, поймет абсурдность таких опасений.

Ведь военные преступления, которые будет рассматривать суд в Гааге, не имеют ничего общего с "некомпетентными приказами" военных.

Это – массовые и системные убийства, пытки, взятие заложников, незаконная депортация, внесудебные казни, изнасилования, ограбления, уничтожение или "отжим" имущества, использования людей в качестве "живых щитов", целенаправленные нападения на мирное население и гражданские объекты, которые не являются военными целями, и тому подобное.

Причем речь не идет об отдельных преступлениях из этого перечня, а лишь о случаях, когда эти преступления являются "систематическими и широкомасштабными", когда они являются "частью плана или политики".

Неужели у президента считают, что Украина может быть причастна к таким действиям?

Так же смешны опасения, что Россия завалит Международный уголовный суд тоннами материалов о "преступлениях хунты" и "зверствах карателей" и убедит всех в мифах, которые распространяет российская пропаганда.

В Офисе прокурора МУС сидят не доверчивые зрители Russia Today, а специалисты, которые способны отличить факты от фейков, проведут собственное расследование и сделают свои выводы.

Другой аргумент – что ратифицировать Римский статут не выгодно, поскольку его не ратифицировала сама Российская Федерация, а следовательно, якобы нельзя будет привлечь к ответственности россиян за совершенные преступления в Украине. Он тоже не выдерживает критики.

Привлекать к ответственности можно любого. Единственная проблема, которая может возникнуть, – это выдача подозреваемых в Гаагу, если они находятся на территории страны, которая не подпадает под юрисдикцию Международного уголовного суда (то есть, в частности, России). Но вместе с тем, если такие люди когда-нибудь попадут на территорию страны, которая ратифицировала Римский статут (а таких стран в мире 123), они должны быть задержаны и предстать перед судом.

Впрочем, все эти домыслы о причинах удивительного нежелание Украины признать юрисдикцию МУС долгое время существовали на уровне слухов.

Официально же Петр Порошенко заявлял, что Украина хоть сейчас готова сотрудничать с Международным уголовным судом, но ратификация Римского статута упирается в изменения Конституции.

И вот, в конце 2015 года, в президентском конституционном законопроекте это "хоть сейчас" превратилось в "когда-то, возможно, через три года".

Попытку объяснить, откуда появилась норма об отсрочке еще на три года, сначала сделала вице-спикер парламента Оксана Сыроид. По ее словам, столько понадобится Украине, чтобы гармонизировать законодательство и ввести в украинский Уголовный кодекс понятие военных преступлений и преступлений против человечности.

Впрочем, осталось не ясно, почему именно три года?

И как это вообще согласуется с принятым правительством Планом действий по реализации Национальной стратегии в сфере прав человека, где черным по белому написано, что правительственный законопроект о внесении изменений в Уголовный кодекс (в частности, относительно определения военных преступлений) будет готов до конца 2016 года?

Точки над "и" расставил заместитель главы администрации президента, секретарь Конституционной комиссии Алексей Филатов.

На заседании Конституционного суда, который рассматривал президентский вариант поправок к Конституции, он официально признал: Украина боится признать юрисдикцию Международного уголовного суда "из-за военных".

То есть, по планам АП, через три года война закончится, и тогда, наверное, можно будет не бояться "за военных".

Очень странная логика, особенно учитывая, что

в сентябре Украина сама обратилась в гаагский суд о признании его юрисдикции в отношении преступлений против человечности и военных преступлений.

А перед тем, в 2014-м, наша страна направила в Гаагу еще одно такое обращение относительно преступлений, совершенных во время Евромайдана.

Такое "разовое" обращение предусмотрено для стран, не ратифицировавших Римский статут, однако желающих, чтобы МУС расследовал преступления, совершенные на их территории в течение определенного времени.

Во-первых,
не понятно, почему АП так боится ратификации, если МУС уже и так может хоть сейчас – если сочтет нужным – перейти к расследованию военных преступлений на Донбассе, в том числе – совершенных украинцами.

Ведь украинское правительство в своем обращении само попросило суд об этом, признав юрисдикцию МУС.

Во-вторых,
не понятно, почему Украина уже второй раз просит МУС расследовать события на своей территории, но упорно не желает ратифицировать Римский статут. Потому что это напоминает больного в критическом состоянии, который постоянно вызывает скорую, но категорически отказывается от госпитализации и терапии.

В-третьих,
у Международного уголовного суда есть правило комплиментарности, то есть он призван дополнять национальное правосудие. Это означает, что суд в Гааге приступает к расследованию и преследования подозреваемых в военных преступлениях, только когда само государство не хочет (или не может) провести эффективное расследование и поставить виновных перед лицом Фемиды. Что соответствует именно случаям с Безлером, Гиви и Моторолой.

Нужно отметить, что в своем нежелании ратифицировать Римский статут Петр Порошенко не уникален.

В этом вопросе он мало отличается от своих предшественников.

Ведь история недоверия руководства Украины к МУС началась еще в 2000 году, когда после подписания Римского статута Леонид Кучма не подал его на ратификацию в Верховную раду, а отправил в Конституционный суд, а тот в 2001 году признал ратификацию неконституционной.

Таким образом, в фундамент украинского государства была заложена мина замедленного действия: самые тяжкие преступления в истории человечества, такие как геноцид, преступления против человечности или военные преступления – в Украине должны оставаться безнаказанными до тех пор, пока власть сама не захотела бы их расследовать.

Из европейских государств к Римскому статуту не присоединились только Турция и постсоветские страны — Азербайджан, Российская Федерация, Армения и Молдова. И Украина упорно продолжает держаться этой компании вместо того, чтобы стать участницей "джентльменского клуба" государств, которые уважают международное право и "не словом, а делом" хотят преодолеть безнаказанность за самые тяжкие международные преступления.

К тому же, признав юрисдикцию МУС, но не желая ратифицировать Римский статут, Украина лишается ряда прав, которые имеют страны-участницы суда.

Например, без ратификации Украина не сможет участвовать в Ассамблее государств-участников МУС, решающих стратегические вопросы работы суда – например, вопрос о том, как юрисдикция МУС должна распространяться на преступления агрессии (и, в частности, привлечь к ответственности виновных в аннексии Крыма). Без ратификации украинцы не будут работать в канцелярии прокурора суда, а наше государство не сможет претендовать на избрание судьи МУС от Украины.

Все это пока не для нас. Украина продолжает демонстрировать двойные стандарты на глазах мирового сообщества.

Более того, устами одного из руководителей президентской администрации было сказано, что Украина и дальше остается территорией безнаказанности и избирательного правосудия. На фоне отсутствия реформы прокуратуры, судов и неэффективного расследования преступлений во время Евромайдана этот тезис становится еще красноречивее.

Автор: Татьяна Печончик,

Центр информации о правах человека,

для "Европейской правды"