Главная составляющая безопасности любой страны — это не количество танков, не решительность руководства и не героизм защитников государства.

Все это, безусловно, важно, но может свестись на нет, если самое слабое звено составляет общество.

Отсутствие осмысленного понимания основ своей принадлежности к западной цивилизации — это, пожалуй, самая главная угроза безопасности, которая, как теперь выясняется, актуальна для всех посткоммунистических стран к востоку от старого "железного занавеса" между Западной и Восточной Германией.

Война в Украине и пропагандистские атаки со стороны России начали обнажать эту слабость еще пару лет назад. Стало очевидно, что многие посткоммунистические общества, несмотря на два десятилетия номинальной демократии, все еще работают на частотах, на которых кремлевский посыл твердой руки и духовного превосходства перед Западом принимается очень легко.

Но ничто так хорошо не высветило огромную пропасть между "старой" и "новой" Европой, как кризис мигрантов и беженцев.

Конечно, давно прошли те дни, когда прибывших на вокзалы Германии ошеломленных мигрантов встречали аплодисментами.

От Швеции до Австрии, страны, стоявшие на первых позициях открытости к беженцам, резко сменили курс на противоположный, даже несмотря на пагубность таких индивидуальных мер для всего общего европейского проекта.

Ситуация изменилась. Такие лидеры, как премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, теперь могут хвастаться, что их опасения и предостережения — и радикальные действия — себя оправдали больше, чем умеренная позиция канцлера Германии Ангелы Меркель.

Но прошедшие полгода никак не изменили того, что западные и восточные общества отличаются на глубинном, фундаментальном уровне — уровне инстинктов.

К примеру, даже после новогодних событий в Кельне большинство в Германии осталось открытым к нуждающимся в защите и верным гуманистским идеалам, которые сложились за столетия европейского развития и десятилетия послевоенной интеграции.

Конечно, правительство понесло кару в виде падающих рейтингов, но причиной этого стала не столько открытость к беженцам, сколько отсутствие долгосрочного плана работы с ними и неспособности государственных структур предотвратить преступления.

В то же время во многих обществах Центральной Европы даже при отсутствии подобных инцидентов — и даже больше, при отсутствии мигрантов вообще,— резко отрицательная, ксенофобская, расистская реакция с самого начала кризиса

выдала столетия жизни на европейской культурной периферии и десятилетия закрытости, навязанной коммунистическим строем.

Известная статья в New York Times, опубликованная в сентябре прошлого года, указывает на эти различия, на "дефицит сочувствия" в Восточной Европе.

Издание объясняет это разочарованием в надеждах на скорое достижение уровня европейского достатка, за столетия сложившимся отсутствием интереса к окружающему миру, подсознательными опасениями исчезнуть как нация из-за опасных демографических тенденций и общим цинизмом, когда демократические институты оказываются менее результативными, чем возможные силовые альтернативы.

Циничный взгляд на мир, конечно, делает намного легче принятие таких "эффективных" решений, как строительство заборов. Но вряд ли общества, строящие лишь фасадную демократию, лишь скрывающие старые связи "ты — мне, я — тебе", могут надеяться стать стабильнее, чем настоящие плюралистские общества.

Да, в краткосрочной перспективе они могут растеряться перед такими новыми явлениями, как кремлевская манипуляция свободными СМИ или выходки мигрантов перед женщинами в публичных бассейнах Западной Европы, но в такие общества заложены механизмы решения проблем.

В то же время из-за своего цинизма и несклонности верить в работу институций и искренность намерений 

восточноевропейские общества намного более склонны к вере в силовые решения, теории заговора и "понятия", а не правила.

Это и делает их намного более уязвимыми для любых манипуляций — местных и кремлевских, чем общества, вырастившие критические дискуссии, восприятие аргументов и толерантность к другим мнениям.

Не столько искусство пропагандистов, сколько отсутствие таких предохранителей могут объяснить то, что в этой части Европы слишком много верящих в распятых мальчиков и изнасилованных девочек, в топливных монстров, которые при выработке сланцевого газа делают воду горящей, и в "Барневернет", которая отнимает детей у благоверных восточноевропейских родителей и отдает в семьи геев для улучшения норвежского генофонда.

Безусловно, за последние десятки лет восточноевропейские страны стали ближе к ценностям Западной Европы и этот процесс продолжается.

Но у стран Восточной Европы просто нет необходимых десятилетий поступательного развития. Угроза безопасности требует решений сейчас.

Именно в плане безопасности эти общественные различия сейчас как никогда важны, и для стран-членов НАТО, и для таких стран, как Украина, связывающих с Европейским Союзом и Североатлантическим альянсом много надежд — от поставки вооружения и общих военных соединений до безвизового режима и финансовой помощи.

Важно понимать: специфические общественные качества в регионе уже привели к власти правительства "нелиберальной демократии", которые исповедуют ценности, настолько отличающиеся от западноевропейских, что издание Economist называет складывающийся их альянс "большим плохим Вышеградом".

У восточноевропейских стран, конечно, есть все основания требовать, чтобы к ним прислушивались и соблюдали их интересы, но в вопросах безопасности они не могут рассчитывать на равноправность: они остаются просителями, а не донорами.

Не говоря уже о ценностном расколе, который вносится в западные структуры в самое неподходящее время,

разновекторность ставит под сомнение даже то, что в случае необходимости сработают нужные институции.

Например, странам-членам НАТО нужно помнить, что преамбула вашингтонского договора основой Альянса называет общие ценности, а пресловутая пятая статья оставляет другим членам выбор, приходить ли на помощь союзнику и как это делать.

А страны, не входящие в НАТО, такие как Украина, уже на своем опыте ощутили, как критически важно для получения помощи Запада показать себя "своими" для него.

При приближении референдума в Нидерландах о Соглашении об ассоциации потребность в таком впечатлении возрастает, а значит - должны увеличиться усилия для этого.

Референдумы о присоединении к Европейскому Союзу в Центральной Европе и европейские флаги на Майдане в Украине показали Западу лишь фасад общественных настроений.

Теперь быстро наступает время стать для Запада воистину своими, так как настоящее торжество западных ценностей становится самой главной предпосылкой безопасности — и внутренней, и внешней.

Автор: Викинтас Пугачяускас, 

старший редактор международных новостей

Литовского телевидения