24 марта 2016 года в истории международного уголовного правосудия была перевернута еще одна важная страница.

Судебная палата Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ или Трибунал) огласила решение по делу Радована Караджича – важнейшего обвиняемого, с которым имел дело этот трибунал после смерти Слободана Милошевича. И хотя это решение не завершает дело Караджича окончательно (с большой вероятностью можно предположить, что апелляция будет подана как стороной защиты, так и стороной обвинения), оно уже вызвало реакцию как на Балканах, так и во всем мире.

Некоторые выводы из этого дела кажутся важными и для ситуации, в которой сейчас оказалась Украина.

Трибунал

Созданный резолюцией Совета безопасности ООН 1993 года, МТБЮ (полное официальное название – "Международный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 года") был первым органом международного уголовного правосудия, возникшим после завершения работы, проведенной по результатам Второй мировой войны международными военными трибуналами в Нюрнберге и Токио.

Мотивами создания этого международного судебного органа стали как желание создать механизм уголовной ответственности индивидов непосредственно на основании международного права (то есть без посредничества внутригосударственных законов и судов) за ужасные преступления, которые происходили на территории бывшей Югославии, так и общее отчаяние международного сообщества, вызванное провалом всех международных усилий по прекращению войны в регионе.

Этот специальный по своему характеру трибунал, ограниченный конкретным регионом и временными рамками, до сих пор не завершил свою работу (как, например, созданный годом позже в ответ на геноцид тутси Международный уголовный трибунал по Руанде, окончательно прекративший функционирование в конце 2015 года).

По сути, главная причина, почему МТБЮ до сих пор работает – незавершенность процессов над лидерами боснийских сербов Радованом Караджичем и Ратко Младичем.

Ратко Младич (слева) и Караджич

Напомним читателю, что МТБЮ – это не Международный уголовный суд.

Последний является постоянным международным судебным органом, созданным на основании Римского статута 1998 года, и имеет юрисдикцию только в отношении преступлений, совершенных после вступления в силу его устава (то есть после 1 июля 2002 года).

Оба эти органа расположены в Гааге (впрочем, там находятся далеко не только эти два международных суда), в связи с чем в обиходе (особенно в Украине) оба фигурируют под названием "Гаагский трибунал".

Дело Караджича

Политический лидер боснийских сербов во время войны в Боснии и Герцеговине (1992–1995 гг.) и первый президент Республики Сербской Радован Караджич долгое время разыскивался Трибуналом по обвинению в полном наборе самых тяжких преступлений против международного права – геноциде, преступлениях против человечности и военных преступлениях.

Он был арестован в Белграде летом 2008 года и передан в Нидерланды в распоряжение МТБЮ.

Караджичу предъявлены 11 пунктов обвинений, касающихся событий боснийской войны и охватывающих все категории международных преступлений, в отношении которых Трибунал имеет юрисдикцию.

В опубликованном 24 марта 2016 года гигантском (2615 страниц!) решении судебной палаты Трибунала Караджич был признан виновным по 10 из 11 пунктов обвинения – по одному из двух обвинений в геноциде и по всем другим – в преступлениях против человечности и военных преступлениях, в частности, убийстве, преследовании, депортации и терроризировании гражданского населения, а также взятии заложников.

Семидесятилетнему Радовану Караджичу назначено наказание в виде 40 лет лишения свободы, из которых он должен отбыть по крайней мере две трети. Даже с учетом времени, уже проведенного в предварительном заключении, такой приговор фактически является пожизненным лишением свободы.

Ответственность политического лидера

Одним из самых интересных вопросов в этом деле является то, каким образом МТБЮ определил ответственность политического лидера за многочисленные преступления, непосредственным исполнителем которых он не был.

Ответ заключается в доктрине "общего преступного умысла", внедренной в международное уголовное право этим Трибуналом. Эта доктрина предполагает, что каждый участник коллективного плана или политики несет индивидуальную ответственность за преступления, совершенные соответствующей группой в рамках этого общего плана или политики.

Караджичу было инкриминировано участие в четырех "совместных преступных намерениях".

Могилы жертв геноцида в Сребренице. Фото BBC

Обвинение доказало, что геноцид в Сребренице (июль 1995 года), а также нападения на гражданское население были частью заранее продуманного и организованного группой лиц плана по очистке от боснийского мусульманского и хорватского населения территорий, которые боснийские сербы рассматривали как свои.

По заключению судебной палаты, ведущая роль Караджича в этих планах как их идеолога и организатора полностью доказана.

Среди других ключевых элементов обвинения – совместный преступный умысел, заключавшийся в непосредственной организации геноцида в форме массового убийства мусульманских мужчин и мальчиков в Сребренице, а также изгнание остального мусульманского населения из этой местности.

Другим основанием для ответственности Караджича за геноцид в Сребренице стала доктрина ответственности начальника за действия своих подчиненных.

Другие "совместные преступные намерения", за которые Караджич был признан виновным, заключались в осаде Сараево, сопровождавшейся снайперскими и артиллерийскими обстрелами гражданского населения этого города с апреля 1992 года по ноябрь 1995 года, а также во взятии в заложники персонала ООН с целью вынудить НАТО воздержаться от ударов с воздуха против военных объектов боснийских сербов.

Геноцид

Отдельно следует остановиться на обвинении Караджича в геноциде – наиболее чувствительной теме для всего балканского региона.

Если по первому пункту обвинения в геноциде (события в Сребренице) Караджич был признан виновным, то по второму, который охватывал истребление гражданского населения в других муниципалитетах Боснии, судебная палата не согласилась с обвинением.

Причины такого решения заключаются в особенностях состава преступления геноцида по международному праву, который требует наличия у обвиняемого специального намерения "уничтожить определенную национальную, этническую, расовую или религиозную группу полностью или частично как таковую".

И хотя жертвы этнических чисток в других городах также подверглись ужасным страданиям, их убийства и изгнание были квалифицированы судебной палатой как "всего лишь" преступления против человечности.

В результате решением МТБЮ остались недовольны не только сербы, которые в своем большинстве по сей день отрицают установленные Трибуналом факты, но и немало боснийских мусульман и хорватов.

Представляется, что вероятность обжалования прокурором МТБЮ этой части решения судебной палаты в апелляционной палате "Остаточного механизма" (органа, который уже взял на себя незавершенные функции Международного уголовного трибунала по Руанде и постепенно перебирает функции МТБЮ), является очень высокой, а результат апелляции – довольно непредсказуемым.

Решение по делу Караджича, и прежде всего именно в части о геноциде, уже стало очередным поводом для острых заявлений ряда политических лидеров на Балканах, и прежде всего – в Боснии и Герцеговине.

Боснийские сербы. Фото denverpost.com

Эти заявления колеблются в диапазоне от осуждения МТБЮ за оправдание Караджича по одному из пунктов обвинения в геноциде до повторения мантры об априори антисербском характере Трибунала, популярной не только среди сербов, но и уже достаточно давно являющейся позицией российского МИД.

Однако нужно понимать, что, пожалуй,

нигде термином "геноцид" не злоупотребляли настолько, как в бывшей Югославии.

Он вошел в активный обиход еще в 1980-е годы в связи с описанием событий Второй мировой войны, активно использовался на протяжении 1990-х и продолжает применяться сегодня – и все это в тщетном соревновании за право считаться наиболее пострадавшим народом из всех соседних.

Югославский опыт доказывает, что ничего хорошего такое соревнование не приносит – хуже того, в Боснии в 1995 году от слов о геноциде перешли к делу. Идея же объединять нацию вокруг общей трагедии является ошибочной – концепция геноцида при популистском отношении к ней имеет большой потенциал разъединять людей, противопоставляя их группы друг другу.

В этом смысле концепция преступлений против человечности, в составе которых речь идет о широкомасштабном или систематическом нападении на гражданское население, представляется в похожих на боснийский контекстах более удачной: в центре защищаемых интересов - человек и его жизнь, а не коллективные права и коллективная идентичность.

Защита же групп достигается именно через утверждение человека, его жизни и достоинства как высших ценностей.

Однако общественное мнение на Балканах (да и не только) нечасто довольствуется осуждением преступника за преступления против человечности и требует квалификации событий именно как геноцида.Соответственно, возрастает и противодействие и неприятие даже решений международных судебных учреждений (о национальных судах и говорить нечего!) с другой стороны, на которую политиками возлагается коллективная вина за геноцид.

В результате даже самые очевидные и отвратительные преступления, в частности геноцид боснийских мусульман в Сребренице, остаются предметом ожесточенных споров.

И уже как надругательство над памятью жертв воспринимается неспособность Совета безопасности ООН прошлым летом принять резолюцию по случаю двадцатилетия этой трагедии:

предложенный Великобританией текст, полностью базировавшийся на выводах МТБЮ по предыдущим делам, был ветирован Российской Федерацией.

Дополнительный грустный иронический аспект этой ситуации придает то, что МТБЮ был создан Советом безопасности ООН, и по своему статусу он является ее вспомогательным органом.

Украинские итоги

Из решения МТБЮ в деле Караджича можно сделать по крайней мере два вывода, которые актуальны не только для экс-югославского контекста, но и для современной Украины.

Первым и наиболее очевидным выводом из дела Караджича является то, что международное правосудие действует – пусть и спустя десятилетия.

Политические лидеры получили очередное напоминание, что за свои действия придется платить. Военные преступления, преступления против человечности, геноцид сроков давности не имеют и бесследно не проходят. Их невозможно "замести под ковер", нереально надеяться на то, что о них забудут.

Поэтому эффективное расследование всей информации о совершении таких преступлений всеми сторонами конфликта является единственной ответственной политикой.

Если этого не происходит и государство оказывается неспособным обеспечить правосудие внутренними средствами, ситуация быстро выходит из-под контроля,

за дело берутся международные уголовные суды и трибуналы, и последствия не нравятся никому.

Во-вторых, даже международные уголовные суды и трибуналы не могут обеспечить того, чтобы установленная ими версия событий была принята всеми сторонами.

Комментируя дело Караджича, нельзя просто закрыть глаза на почти тотальное неприятие решения трибунала со стороны сербской общины и продолжение раскола боснийского общества и сегодня, когда прошло более 20 лет с подписания Дейтонских мирных соглашений.

Этому в немалой степени поспособствовал дефицит постконфликтного примирения боснийского общества после заключения мира на условиях, определенных далеко за пределами государства.

Поэтому для урегулирования вооруженного конфликта, который продолжается на территории Украины, даже с учетом всего масштаба внешнего участия – вплоть до прямой иностранной агрессии, необходимо уже сейчас всерьез думать о создании механизмов достижения общественного примирения и консенсуса.

Планы тех, кто заготовил для Украины судьбу Боснии и Герцеговины, не должны сбыться. И помешать этим планам могут только украинцы.

Автор: Николай Гнатовский,

доцент кафедры международного права Института международных отношений

Киевского национального университета имени Тараса Шевченко