Чего "не заметила" в оккупированном Крыму спецмиссия генсека Совета Европы
"Мы благодарны вам за организацию специальной миссии по мониторингу за соблюдением прав человека во временно оккупированном Крыму... В то же время в отчете миссии, которую возглавлял посол Жерар Штудман, остался нерешенным целый ряд вопросов...
Вывод в отчете о том, что "случаи репрессий больше направлены против отдельных оппонентов", противоречит оценкам международных и украинских правозащитных организаций..."
Такими словами начинается письмо украинских правозащитников генсеку Совета Европы Турбьерну Ягланду, подписанное председателем правления Центра гражданских свобод Александрой Матвийчук.
И это не мелкий конфликт.
"Европейской правде" стало известно о серьезном противостоянии Украины и генсека Совета Европы по крымскому вопросу, которое со временем не только не утихает, но и становится более выразительным.
Краеугольным камнем стал доклад Жерара Штудмана о ситуации в Крыму, обнародованный в апреле.
Ягланд доволен этим документом, пытается придать ему статус официального и – как свидетельствуют источники ЕвроПравды – лоббирует еще один визит Штудмана в Крым.
При этом в Киеве обращают внимание на системные проблемы отчета.
Швейцарский дипломат в огромном документе ни словом не упомянул о том, что Крым и Севастополь незаконно аннексированы; крымское самопровозглашенное руководство он называет просто "властью". Он также "не заметил" этнических репрессий против крымских татар.
Официальный Киев пока воздерживается от громких заявлений, ограничиваясь непубличным противостоянием в Страсбурге.
Именно поэтому важно разобраться, какие "ошибки" допустил спецпосланник Ягланда в Крыму
и можно ли считать его беспристрастным наблюдателем. ЕвроПравда публикует сокращенную версию письма генсеку, откуда, из-за объема, мы убрали большинство ссылок на конкретные репрессивные действия РФ.
Для тех, кто желает ознакомиться с подробным документом, прилагаем также его полный текст.
Предложения к отчету специальной миссии по мониторингу
за соблюдением прав человека
во временно оккупированном Крыму
1. Крымские татары и другие меньшинства
Как известно, оккупационный суд признал Меджлис крымскотатарского народа экстремистской организацией и запретил его деятельность, хотя в отчете четко указано, что "такое решение стало бы свидетельством новой волны репрессий в отношении крымскотатарской общины в целом".
Обращаем особое внимание на утверждения в отчете, что "случаи репрессий больше направлены против отдельных оппонентов, а не отражают коллективную политику репрессий в отношении крымских татар как этнической группы".
То, что некоторые члены Меджлиса (которые согласились на сотрудничество с оккупационным режимом) сидят на руководящих должностях, а не в тюрьмах или изгнании (как те, кто на такое сотрудничество не согласился), не означает отсутствия массовых репрессий против крымских татар.
Любой крымский татарин, независимо от наличия оппозиционных оккупационной власти взглядов, находится под постоянной угрозой быть обысканным, задержанным, безосновательно арестованным.
Запрет Меджлиса в апреле 2016 года вполне укладывается в политику системных репрессий против крымскотатарского народа.
Рекомендуем опросить жертв незаконных практик массовых обысков крымскотатарских поселений и рейдов правоохранителей в крымскотатарские мечети, которые сопровождаются массовым задержаниями.
Также советуем проверить достоверность упомянутых в отчете утверждений оккупационной власти о "принятых мерах, которые направлены на обеспечение потребностей крымскотатарского сообщества", в частности, "признание крымскотатарского языка как официального, строительство мечетей, проведение крымскотатарских учебных модулей в школах", возможности "свободного использования флагов и крымскотатарской символики".
Один из последних зафиксированных журналистами случаев – когда участников детского ансамбля в с. Угловое Бахчисарайского района заставили надеть футболки с крымскотатарским флагом (тамгой) наизнанку, чтобы скрыть его во время выступления.
Только по известной нам информации количество преследуемых по политическим мотивам крымских татар, которые сейчас находятся за решеткой, составляет по меньшей мере 16 человек.
2. Правоохранительные органы
Как правильно отмечено в отчете (миссии Штудмана), большинство участников встреч говорят о бесполезности попыток жаловаться на запугивания, угрозы, похищения, незаконные обыски, непропорциональное применение силы со стороны сотрудников правоохранительных органов.
Это демонстрирует отсутствие на территории оккупированного Крыма каких-либо эффективных средств защиты от произвола оккупационной полиции.
Но в отчете содержится утверждение оккупационной власти, что "проводятся независимые, неутомимые и прозрачные расследования" исчезновения 21 человека, 5 из которых были найдены мертвыми.
Хотя есть свидетельство неэффективности расследования политически мотивированных преступлений.
Уголовное производство по факту жестокого убийства участника одиночного пикета Решата Аметова было приостановлено осенью 2014 года и возобновлено только через год. Сам момент похищения Решата Аметова "крымской самообороной" зафиксирован на видео. В то же время до сих пор нет никаких подозреваемых по этому делу.
Также было "заморожено" расследование похищения общественного активиста Андрея Щекуна, который был доставлен "крымской самообороной" в полицейский участок, а уже оттуда передан другим представителям "крымской самообороны". В плену Щекун пробыл 11 дней, где вместе с другими подвергался жестоким пыткам (избиения, простреливание конечностей, использование электротока и т.п.).
Рекомендуем изучить ситуацию с введением на территории оккупированного Крыма репрессивной модели работы правоохранительных органов, а также дать официальную оценку тотальной безнаказанности правоохранителей.
3. "Силы самообороны"
В отчете говорится о расформировании парамилитарной группировки "крымской самообороны" и преобразовании ее в "два отдельных подразделения по безопасности".
Хотелось бы объяснить, что "крымская самооборона" продолжает выполнять функции "частной армии" самопровозглашенного главы республики (Сергея Аксенова).
В отчете отмечено, что специальная миссия не смогла подтвердить "их участие в похищениях людей и других насильственных действиях". Советуем поговорить с освобожденными из плена "самообороны" активистами, которые находятся на материковой части Украины, и встретиться с родственниками пропавших людей.
Рекомендуем собрать доказательства причастности "крымской самообороны" к насильственным исчезновениям, пыткам, захвату религиозных сооружений, избиению журналистов, разгонам мирных собраний и другим серьезным нарушениям прав человека.
Ни один из ее представителей до сих пор не привлечен к ответственности за совершенные преступления.
4. Судебная власть
Мы понимаем, что у миссии "не было достаточной возможности провести всеобъемлющую и детальную оценку..." этого вопроса. Поэтому рекомендуем изучить случаи многочисленных нарушений права на справедливый суд (о которых говорится в докладах международных межправительственных организаций и правозащитников), а также отказов суда рассматривать ходатайство о применении пыток полицией.
В отчете упоминается утверждение самопровозглашенного прокурора (Натальи Поклонской) о декриминализации 118 правонарушений, которое создает ложное впечатление...
На самом деле после оккупации произошло усиление "жесткости" уголовного права. В частности, законодательные изменения в сфере распространения информации, борьбы с экстремизмом, митингов. Введены новые составы преступлений, усилена существующая уголовная ответственность, расширены репрессивные полномочия государственных органов
Новые законы стали основанием для подавления любой точки зрения, отличной от провластной.
Пример – уголовное преследование Юрия Ильченко, который уже более двух лет находится за решеткой за пост в социальной сети с критикой аннексии Крыма.
5. Учреждения отбывания наказания
Достаточно угрожающей является ситуация в местных пенитенциарных учреждениях.
Неслучайно ПАСЕ уже призвала Европейский комитет по предупреждению пыток или унижающего достоинство обращения или наказания создать специальную мониторинговую миссию, которая бы проверила условия содержания украинских заключенных, задержанных по политическим мотивам в Российской Федерации и в Крыму.
Рекомендуем оценить фактическое состояние соблюдения международных стандартов прав человека в местах несвободы, в частности, изучить распространенную практику пыток и жестокого обращения.
Несмотря на запуганность людей и тотальное разочарование в возможности восстановления правосудия, такие случаи периодически становятся известны правозащитным организациям.
6. Свобода вероисповедания
В отчете говорится о том, что перерегистрация религиозных общин "не вызвала особых затруднений". Хотелось бы добавить, что даже оккупационная власть была вынуждена дважды (31 декабря 2014 года и 1 апреля 2015 года) продлить срок регистрации, потому что религиозные общины были не способны пройти эту процедуру в установленные сроки.
Резкое сокращение числа зарегистрированных организаций в отчете объясняется так: "как сообщается, большинство из них не были активны". Также в отчете содержится такое утверждение: "Сообщается, что многие из религиозных организаций, прекративших свое существование, были мусульманскими организациями, которые, вероятно, финансировались из-за рубежа".
Рекомендуем опросить и привести свидетельства людей, ставших жертвами поисков "запрещенной экстремистской литературы" в мечетях, медресе (учебных заведениях) и частных домах мусульман.
Украинская православная церковь Киевского патриархата периодически публикует информацию о похищении и избиении священнослужителей, проведение незаконных обысков и допросов, профилактических бесед с прихожанами, силовых захватах церквей правоохранительными органами и представителями "крымской самообороны".
7. Свобода выражения взглядов/СМИ
В отчете упоминается ограничительное влияние российского законодательства, которое стало причиной "уменьшения разнообразия СМИ".
Рекомендуем дополнительно изучить ситуацию с введением цензуры, запугиванием журналистов и угрозами со стороны правоохранительных органов, обысками и изъятиями у журналистов и блогеров, арестами представителей прессы и другими видами препятствование профессиональной журналистской деятельности.
Также стоит уделить внимание распространенной практике предупреждений физических лиц за их личные публикации в интернете.
В отчете упомянуты "другие причины" прекращения деятельности газет; советуем подробнее их исследовать.
Пример – слова редактора последней украинской газеты "Кримська світлиця" о вынужденном закрытии СМИ из-за "невозможности гарантировать безопасность журналистам": "У нас тут информационная война. Украинское вообще под запретом. Если есть крымскотатарские каналы, газеты, то украинского ничего легального нет. Даже из библиотек выбрасывают наши исторические книги. Здесь могут обвинить по российскому законодательству за все, даже за то, что мы не признаем Крым российским в нашей газете".
Также уместно напомнить, как оккупационная власть Крыма последовательно уничтожала единственный независимый крымскотатарский канал ATR...
В отчете указано, что "чувство разочарования, вероятно, стало одной из главных причин, которые привели к созданию нового общественного крымскотатарского канала "Millet TV". Хотелось бы довести до вашего сведения, что канал "Millet TV" был запущен исключительно для того, чтобы составить конкуренцию ATR. Редакционная политика "Millet TV" – под полным контролем оккупационных властей.
Параллельно происходит блокирование сигнала ATR в интернете на территории Крыма.
8. Свобода собраний и объединений
В отчете уместно упоминается о важности соблюдения статьи 11 Европейской конвенции по правам человека относительно свободы мирных собраний.
Поэтому рекомендуем исследовать и дать официальную оценку фактам многочисленных ее нарушений, о которых говорится в докладах международных межправительственных организаций и правозащитников – разгоны и избиения участников митингов, незаконные аресты демонстрантов и возбуждение против них сфабрикованных дел.
Советуем опросить участников мирных собраний о вмешательстве "крымской самообороны" в их проведение.
Действующие решения оккупационной власти позволяют автоматически запрещать мирные собрания, кроме мероприятий оккупационных органов власти. Запрещаются даже собрание культурного характера, как возложение цветов к памятнику Тарасу Шевченко. Участники такого возложения цветов в марте 2015 года были арестованы и получили админнаказания.
Инициированные же самой оккупационной властью мирные собрания получают всяческую поддержку...
9. Образование
Спецмиссия концентрировалась на языке преподавания в школах. Поэтому мы рекомендуем еще раз проверить, действительно ли отсутствуют "явные признаки ухудшения ситуации в сфере школьного обучения на крымскотатарском языке.
А также проверить достоверность утверждений оккупационной власти, что ощутимое уменьшение количества школ и классов с преподаванием на украинском языке является результатом свободного выбора родителей. Для этого советуем встретиться с родителями единственной украинской гимназии в Симферополе, которую закрыли, несмотря на их отчаянное сопротивление и публичные акции протеста.
Отдельно о ситуации с украинским языком преподавания в крымских школах стоит поговорить с директором этой гимназии Наталией Руденко, которая была вынуждена покинуть Крым.
Выводы
Ситуация с обеспечением прав человека и основных свобод в оккупированном Крыму в целом стремительно ухудшается, поэтому на Совет Европы возлагаются достаточно большие надежды.
Подтверждаем свою готовность оказать всестороннюю поддержку в мониторинге ситуации с соблюдением прав человека и основных свобод в оккупированном Крыму.
Нам представляется крайне важным обеспечить участие в мониторинге Крыма как части Украины конвенционных механизмов Совета Европы по правам человека и Комиссара Совета Европы по правам человека.
С уважением и надеждой быть услышанной,
председатель правления Центра гражданских свобод
Александра Матвийчук