23 июня более 46 млн британцев сделали выбор, который уже успели окрестить решающим для всего европейского континента. И не зря.

Ведь выход Британии из ЕС несет не только прямые угрозы, которые уже прочувствовал британский фондовый и валютный рынок.

Brexit также грозит "парадом референдумов" в других странах-членах. При пессимистическом сценарии речь может идти даже о крахе европейского проекта и глобальном экономическом кризисе, а при оптимистичном – о росте популярности крайне правых в Европе.

Нынешний премьер-министр Соединенного Королевства Дэвид Кэмерон пообещал провести плебисцит относительно членства в ЕС еще накануне парламентских выборов, весной 2015 года.

Но, по иронии судьбы, референдум прошел в совершенно новых условиях, когда Европа ослаблена террористической угрозой и миграционным кризисом.

И если в 2015 году голосование британцев по поводу членства в ЕС могло стать штатным событием с вполне предсказуемой победой проевропейски настроенных избирателей, то в июне 2016-го результат был абсолютно не прогнозируемым.

Собственно, непредсказуемость и стала главным признаком британского волеизъявления.

Недаром букмекерская контора Betfair получила рекордные в истории политических событий ставки на 100 млн фунтов.

Чем же объясняется такая непрогнозируемость?

С самого начала никаких сюрпризов не ожидалось. Оба лагеря готовились к агитационной компании с четкими аргументами, которые уже неоднократно звучали в СМИ, и с достаточно постоянной поддержкой. Сторонники членства в ЕС имели около 50% поддержки, противники – до 40%.

Разрыв не огромный, но весомый. И с каждым месяцем становилось все очевиднее: проблемы есть.

Число сторонников членства не росло, а даже падало; лагерь Brexit добывал новые очки, а со временем – даже вышел в лидеры.

И ни многочисленные письма европейских политиков с призывом остаться, ни подсчеты финансистов о потерях страны от Brexit, ни даже визит Барака Обамы не смог убедить евроскептиков.

Еще в феврале оба лагеря демонстрировали стабильные показатели поддержки с перевесом сторонников сохранения страны в ЕС на 3-5%.

Тогда еще казалось, что это равновесие сохранится вплоть до голосования, но этому помешал ряд непредвиденных событий.

История одного офшора

В начале апреля группа международных журналистов опубликовала конфиденциальные документы панамской юридической компании Mossack Fonseca относительно именитых владельцев офшорных компаний.

Одним из фигурантов "панамагейта" оказался премьер Британии и лидер кампании против Brexit Дэвид Кэмерон, который признался, что владел акциями офшорной компании своего отца.

И хотя глава британского правительства неоднократно выступал перед СМИ и убеждал, что платил налог на дивиденды, не уклонялся от уплаты других налогов, а также продал компанию незадолго до того, как стал премьером, репутационный ущерб оказался серьезным.

Особенно неприятным стал тот факт, что "панамский скандал" разразился незадолго до начала официальной агитационной кампании к референдуму.

Уже 9 апреля, за неделю до начала кампании, под офисом Кэмерона собрались тысячи протестующих, которые требовали его отставки. В то же время рейтинг британского премьера упал до рекордно низких 21% и уступил рейтингу на тот момент мэра Лондона Бориса Джонсона, который является одним из лидеров кампании за Brexit.

"Панамагейт" повлиял на готовность британцев поддерживать "запятнавшего себя премьера". В том числе – в вопросе невыхода из ЕС.

Так, согласно результатам опроса социологической службы ICM от 13 апреля, сторонники Brexit, то есть выхода из ЕС, на 3% опережали своих оппонентов. Для сравнения – за неделю до того соотношение составляло 43%/42% в пользу того, чтобы остаться в союзе.

Аналитики считают, что скандал с офшором имел краткосрочные последствия и не влиял напрямую на выбор британцев 23 июня. Впрочем, несомненно, можно утверждать, что "панамагейт" повлиял на эффективность кампании против выхода.

Неутешительная статистика

Еще одним событием, которое прибавило козырей сторонникам выхода из ЕС, стала ежегодная публикация данных по миграции в Британию.

Собственно, проблема иммиграции едва ли не с самого начала кампании была ключевым аргументом евроскептиков.

На фоне неспособности Европы преодолеть один из самых масштабных миграционных кризисов в своей истории, вопрос миграции стал удобным для спекуляций.

Да и в самой Британии уже много лет росло количество недовольных "засильем рабочих из ЕС".

Так, в марте опрос центра Ipsos MORI показал, что большинство британцев (46%) считают иммиграцию важнейшим вызовом, стоящим перед страной. Только потом, со значительным отрывом, шли проблемы с системой здравоохранения и экономикой.

Впрочем, правительству Британии долго удавалось оппонировать тезису сторонников Brexit о бесконтрольном наплыве мигрантов.

Ситуация неожиданно изменилась в конце мая, когда Офис национальной статистики страны опубликовал ежегодный отчет по уровню миграции.

Согласно документу, чистый прирост миграции в Британию приблизился к историческому максимуму и составил 333 тысяч человек в год.

Рекордным также оказался и прирост мигрантов из стран ЕС – 184 тыс. человек.

Информация быстро распространилась в местных СМИ и стала действенным инструментом в руках евроскептиков, которые обвинили Кэмерона в том, что он "навсегда отдал контроль над системой иммиграции".

Один из лидеров кампании за Brexit, экс-мэр Лондона Борис Джонсон сразу же заявил, что ежегодно по причине миграции из ЕС Британия получает "население Оксфорда" и "дальше будет только хуже".

И хотя в правительстве пытались объяснить, что новые условия, согласованные Кэмероном с ЕС, закроют "черные ходы" для мигрантов, данные статистики показались британцам более убедительными.

Так, если до конца мая опросы демонстрировали стабильное превосходство противников Brexit, то после публикации статистики ситуация изменилась в противоположную сторону. Уже 1 июня опрос компании ICM показал рост числа евроскептиков (52% за выход из ЕС и 48% – против). Тенденция продолжала расти, и уже через две недели у сторонников Brexit было стабильное преимущество в 7%.

Казалось, ничто не помешает евроскептикам подойти к референдуму явными победителями, если бы не событие, которое несколько уравновесило рейтинги сторон.

Политическое убийство

16 июня британского депутата от Лейбористской партии и поклонницу сохранения страны в составе Евросоюза Джо Кокс застрелили в ее избирательном округе. Трагедия произошла после встречи парламентария с избирателями. Убийцей же оказался "аполитичный" садовник Томас Мейр.

Впрочем, его аполитичность в этом случае вызывала сомнения, ведь вел он себя как сторонник крайне правых.

По словам очевидцев, перед выстрелами преступник закричал "Британия превыше всего!". В суде же в ответ на просьбу назвать свое имя Мейр заявил, что его зовут "смерть предателям, свобода для Британии".

И хотя следствие официально не подтверждало политических мотивов Мейра, медиа и коллеги Кокс сразу же связали убийство с агитационной деятельностью депутата против Brexit.

Убийство депутата, которая была известна своей активной борьбой за права беженцев, поставило евроскептиков в неловкое положение и заставило ослабить антимиграционную риторику.

Из-за всего этого позиции сторонников Brexit были ослаблены, что показали первые же опросы после трехдневного перерыва в агитационной кампании. Баланс сил снова изменился, опрос дал 45%/42% в пользу тех, кто хочет остаться в составе ЕС.

Ко дню голосования оба лагеря подошли практически с равными шансами на победу.

Было ясно, что окончательный разрыв между ними составит всего пару процентов или даже меньше.

Неизвестным оставался только победитель.

Так почему же все-таки Brexit?

Как свидетельствует опыт, когда разрыв между сторонами минимален, победа в основном зависит от того, чьи сторонники окажутся более мобилизованными и будут голосовать активнее.

В данном случае преимущество изначально было на стороне лагеря за Brexit, ведь их сторонники традиционно очень активны при волеизъявлении.

"Европейская правда" уже публиковала исследование о том, кто поддержал Brexit (см. статью "Пенсионеры против среднего класса: кто проголосовал за выход Британии из Евросоюза").

По обобщенной статистике, наибольшие сторонники выхода Великобритании из ЕС – люди в возрасте от 60 лет и избиратели Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP) – входят в тройку групп, которые демонстрируют самую высокую явку.

К примеру, на общих выборах в Британии в 2015 году группа "65+" была самой активной – 78% людей этой возрастной категории пришли на избирательные участки.

При этом едва ли не самые большие сторонники сохранения страны в ЕС – молодежь в возрасте от 18 лет – является обычно одной из самых пассивных групп. Лишь 43% представителей этой возрастной категории голосовали на прошлогодних выборах – то есть на 35% (!) меньше, чем в группе "65+".

Другим важным фактором стало географическое распределение.

До голосования социологи прогнозировали, что большая часть Англии, кроме Лондона, будет голосовать за Brexit. При этом, согласно опросам, жители Шотландии и Северной Ирландии были явными сторонниками сохранения Британии в составе ЕС.

Таким образом, в лагере Remain особые надежды возлагались на активность шотландцев и северных ирландцев 23 июня.

Впрочем, к разочарованию еврооптимистов, и те, и другие продемонстрировали более низкую явку (67,2% в Шотландии и 62,9% в Северной Ирландии) по сравнению с англичанами и валлийцами, поддержавшими Brexit.

Инфографика ВВС

К тому же неожиданно большим оказалось преимущество сторонников Brexit в Англии – почти 7%.

Конечно, можно и подробнее анализировать причины победы сторонников выхода из ЕС.

Впрочем, уже сегодня наверняка можно утверждать, что сторонники Brexit победили, потому что смогли эффективнее воспользоваться слабостями противника, активнее использовали основные страхи британцев и, в конце концов, смогли лучше мобилизовать своих сторонников.

Хотя остается вопрос – а победила ли в итоге Великобритания?