Аудит внешней политики. Выдержит ли партнерство с Польшей испытание историей

В отличие от большинства двусторонних моделей отношений Украины с государствами-партнерами, повестка дня между Украиной и Польшей не формируется ни экономическими интересами, ни конъюнктурными факторами.

Украинско-польские отношения лежат в подлинно стратегическом измерении, правда, заслуга в этом скорее Польши, чем Украины.

Первой признав независимость Украины, Польша с тех пор неукоснительно ее поддерживала.

В конце концов, Польша не только была большим лоббистом европейской интеграции Украины, чем сама Украина, но и проактивность в отношениях почти всегда шла с польской, а не с украинской стороны.

Причина этого лежит в стратегическом подходе Польши к формированию своей внешней политики в целом.

Идейным "отцом" польской внешнеполитической доктрины после 1989 года стали Юльюш Мерошевский и Ежи Гедройц, польские интеллектуалы, которые, в противовес "кресовянским" настроениям многих своих соотечественников, провозгласили тезис, что Польша должна отречься от любых претензий на бывшие польские земли и всеми силами поддерживать идею независимости Украины, Беларуси, Литвы, а также демократизацию России как залог польской безопасности.

Благодаря им в начале 1990-х краеугольным камнем внешней политики Польши стала политика европеизации, а не политика памяти.

Впрочем, характер двусторонних отношений изменился в 2015 году с приходом к власти партии "Право и справедливость". Историческая проблематика, в центре которой – установление исторической правды и справедливости вокруг событий на Волыни в 1943 году, сегодня находится в топе украинско-польской повестки дня.

Размораживание исторического конфликта

Сегодня Польша остается безоговорочным адвокатом двух принципиальных для Украины вопросов: сохранение санкций против Российской Федерации и введение безвизового режима для Украины.

Благодаря этим и другим проявлениям поддержки Украины европейский аналитический центр "European Council on Foreign Relations" уверенно отнес Польшу к группе "лидеров" среди государств-членов ЕС по поддержке Украины, после Германии, Великобритании и Швеции.

Но медийный фон для польско-украинского диалога создало разное толкование событий прошлого между украинским и польским парламентами.

Речь идет о голосования 9 апреля 2015 года за пакет "декоммунизационных законов", в том числе закон "О правовом статусе и почитании памяти борцов за независимость Украины в XX веке", предоставляющий такой статус Организации украинских националистов и Украинской повстанческой армии и, среди прочего, запрещающий их критику.

Отношение к ОУН и УПА в Польше по меньшей мере неоднозначно, поскольку эти организации считают ответственными за уничтожение польского гражданского населения на Волыни в 1943 и на Галичине в 1944 годах.

Худшим для Польши было то, что принятие этих законов произошло сразу после выступления Бронислава Коморовского в Верховной раде и было воспринято в Польше как откровенное унижение поляков и их лидера.

В Украине же широкий резонанс получила резолюция польского Сената и Сейма (7 и 22 июля 2016 года соответственно) "Об установлении 11 июля Днем памяти поляков, жертв геноцида, совершенного ОУН-УПА", которая украинской общественностью и СМИ была воспринята как шаг к конфронтации с Украиной со стороны правящей партии.

В Украине вообще не все поняли, какое отношение имеет Украина к преступлениям против польского мирного населения и при чем здесь УПА, которая в годы войны с Российской Федерацией для многих стала символом украинской борьбы за независимость.

Для Польши же общественный консенсус относительно того, что "Волынское преступление" является геноцидом со стороны украинцев против поляков, сформировался еще в 1990-х годах.

Опрос, проведенный в 2013 году Польским центром исследований общественного мнения, показал, что 69% поляков считают, что они хорошо осведомлены относительно этой страницы истории или что-то знают о ней. Различные группы польского электората отличаются между собой не тем, как они определяют события на Волыни, а тем, насколько высоко установление исторической правды стоит в списке их ожиданий от политических сил.

Однако только с приходом к власти "Права и справедливости" историческая тема стала одним из краеугольных камней государственной политики. В этом "ПиС" делает шаг назад и воплощает тот сценарий отношений с Украиной, в частности и внешней политики в целом, которого избежали Гедройц и его последователи после 1989 года.

Сегодня у власти в Польше находятся люди, которые будут не замалчивать исторические разногласия ради добрососедских отношений, а наоборот – подчеркивать их.

Тот факт, что на протяжении 25 лет между Польшей и Украиной не было постоянного диалога по чувствительным историческим вопросам, один из польских дипломатов назвал "замороженным конфликтом" между двумя государствами, который разразился тогда, когда в Украине считали вопрос примирения давно урегулированным.

Асимметрия взаимопонимание наблюдается и в отношении современных событий в обоих государствах: тогда как полякам сложно поверить в то, что красно-черные флаги на площадях во время Революции достоинства и глорификация УПА в Украине как источник вдохновения для современной борьбы за независимость украинского государства не имеют никакого антипольского значения, украинцам сложно понять, что июльская резолюция парламента Польши не является антиукраинской.

Все это отображается в отношении народов друг к другу.

Польский аналитический центр CBOS, проводящий ежегодные опросы по поводу мнения поляков об украинцах, свидетельствует: оно постепенно менялось в лучшую сторону и число сторонников Украины выросло с 12% в 1993 году до 34% в 2008 году.

Однако в 2016 году динамика впервые стала обратной: количество сторонников Украины (27%) стало меньше, чем недружелюбно настроенных граждан Польши (34%).

Время дружбы прошло

После смены власти в 2015 году в Польше не осталось политических тяжеловесов вроде Радослава Сикорского или Бронислава Коморовского, которые хотели бы сделать поддержку Украины частью своего политического имиджа.

Определенный дефицит кадров в "ПиС", которые могли бы отвечать за работу с Украиной, польские эксперты объясняют также и тем, что украинское портфолио является менее престижным, чем некоторые другие зарубежные направления.

При этом "ПиС" не обращается за кадровой поддержкой к "Гражданской платформе", имеющей значительный пул экспертов по украинским вопросам, из-за идеологического противостояния.

В частности, кандидатура Марцина Войцеховского, уже утвержденная комиссией Сейма на должность посла Польши в Украине, была позднее отозвана из-за его работы в польском МИД во главе с Радославом Сикорским. Вместо него должность посла занял Ян Пекло, известный общественный деятель и эксперт по польско-украинским отношениям, который не принадлежал ни к одной политической партии.

Внутри "ПиС" далеко не все критически настроены к Украине, однако мало кто решается открыто высказываться в ее поддержку из-за опасений репутационных потерь.

Более того, некоторые представители "ПиС", как, например, сенатор Ян Жарин, открыто ставят сотрудничество с Украиной, в частности в сфере безопасности, в зависимость от того, будет ли Киев готов "мириться с исторической правдой".

Это, однако, не означает, что в "ПиС" вообще нет политиков, которые бы громко заявляли о поддержке Украины.

Например, Малгожата Госевска, депутат Сейма от "ПиС", последовательно поддерживает Украину. Во время Революции достоинства она несколько суток провела на киевском Майдане в знак солидарности с украинскими гражданами. Она также выступила инициатором подготовки доклада "Российские военные преступления в Восточной Украине", который в апреле 2016 года лично передала Международному трибуналу в Гааге.

В рядах "Гражданской платформы" в украинскую проблематику едва ли не активнее всех вовлечен депутат Марцин Свенцицкий.

Он непосредственно знаком с украинскими реалиями, поскольку в 2007-2011 годах возглавлял аналитический центр ЕС-ПРООН в Киеве. Он также был одним из немногих, кто призывал не употреблять слово "геноцид" в июльской резолюции Сейма. Европарламентарии от "Платформы" Михал Бони и Яцек Сариуш-Вольский также оказывают Украине активную поддержку.

В Украине также рассматривают как потенциального партнера партию Nowoczesna во главе с Ришардом Петру. На сегодня это самая проевропейская партия Польши, которая во время последних выборов прошла в парламент с результатом в 7,6% голосов.

Партия, которая в польском парламенте представляет откровенно антиукраинскую и националистическую силу – это Kukiz’15, лидер которой Павел Кукиз получил 21% голосов на президентских выборах в 2015 году.

Kukiz’15 была единственной фракцией, которая не дала ни одного голоса в поддержку украинско-польской Декларации памяти и солидарности,

а ее депутат Януш Саноцкий в стенах парламента убеждал коллег, что Украина не воюет с Россией.

Общий сосед

Неизменными остаются общие интересы Украины и Польши, прежде всего – в вопросах национальной безопасности.

В условиях российской агрессии на Востоке Украины сегодня Польша является одной из немногих стран-членов НАТО, которая рассматривает свой вклад в украинскую (а следовательно, и региональную) безопасность как через развитие украинской оборонноспособности, так и через интеграцию Украины в западные структуры безопасности.

В течение всего периода войны с Россией Польша оказывает Украине гуманитарную помощь, принимает на лечение и реабилитацию раненых из зоны АТО, приглашает украинских офицеров на стажировку в свои военные учебные заведения.

Важный компонент отношений Украины и Польши в сфере безопасности – сотрудничество в оборонной промышленности. И Польша, и Украина заинтересованы в совместном производстве вертолетов, беспилотных летательных аппаратов, комплексов индивидуальной защиты и т.п.

Такое сотрудничество выгодно с точки зрения как безопасности, так и экономики: польские инвестиции в совместный проект польской компании "Lubawa S. A." и ГК "Укроборонпром" по производству военной амуниции в Ивано-Франковске, который должен начаться до конца 2016 года, оцениваются на уровне 1 млн евро.

Также ожидается подписание межгосударственного Соглашения о сотрудничестве в сфере обороны — первого двустороннего соглашения такого типа, которое будет заключать Украина с начала российской агрессии.

При этом конфликт на Востоке Украины присутствует в политическом и оборонном дискурсе Польши гораздо меньше, чем усиление присутствия НАТО на восточном фланге.

Частично к этому подталкивает отстраненность Польши от процесса Минского урегулирования. Сегодня процесс урегулирования конфликта вызывает у официальной Варшавы скорее раздражение, чем энтузиазм, однако причина – не цель, а средства: Польша видит в Нормандском формате очередное проявление доминирования Германии и Франции в решении жизненно важных для Европы вопросов.

Нынешнее правительство Польши, как и его предшественники, настаивает на "политике открытых дверей" НАТО для Украины.

Не секрет, что именно Польша как страна-организатор пригласила Украину на саммит НАТО в Варшаву еще до формального решения всех государств Альянса и лоббировала украинский вопрос на повестке дня саммита.

Важной инициативой, которую Польша предлагает Украине, является идея союза Междуморья. Его цель – создание дополнительной структуры в сфере безопасности (не только в военном плане, но и энергетическом, экономическом, инфраструктурном и общественно-историческом), которая поможет странам Центральной и Восточной Европы догнать Западную по уровню развития.

Одной из основ политики сотрудничества с Украиной в проекте Междуморья должна стать энергетическая составляющая, особенно учитывая совместное противостояние стран региона проекту "Северный поток-2". В частности, Украина заинтересована в строительстве интерконнекторов между ней, странами Вышеградской четверки и Румынией (так называемый проект Восточноевропейского газового хаба).

Миграционный фактор

Отдельной составляющей отношений между странами является вопрос трудовой миграции.

Польское правительство открыто заявляет, что украинцы нужны на польском рынке труда, поскольку много поляков выехали на заработки в страны Западной Европы.

Украинцев на польском рынке труда ценят не только за профессионализм и порядочность, но и за отсутствие проблем с языковой и бытовой интеграцией. По словам бывшего посла Польши в Украине Генрика Литвина, в 2015 году украинцы получили свыше 900 тысяч польских виз, более половины из них являются рабочими. Это означает, что при подаче документов на визу у украинцев уже есть приглашения от официального работодателя, то есть речь идет о легальном трудоустройстве.

Точное количество украинских трудовых мигрантов в Польше сложно подсчитать, однако украинские и польские дипломаты оперируют цифрой 1 млн человек. По крайней мере, объем частных денежных переводов в Украину из Польши в прошлом году составил $55,1 млн, тогда как годом ранее – только $40 млн.

Одним из главных препятствий для дальнейшей реализации миграционного и экономического потенциала отношений с привлечением приграничных территорий является эффективность функционирования пунктов пропуска на украинско-польской границе.

Пропускную способность снижает как неудовлетворительное состояние дорог с украинской стороны, так и отсутствие приграничной инфраструктуры.

Кроме того, из восьми имеющихся пунктов пропуска только в четырех осуществляется совместный погранично-таможенный контроль, и то лишь на территории Польши.

Совместный контроль позволяет проходить контроль со стороны официальных представителей обеих стран только один раз, на территории страны выезда, и поэтому существенно сокращает время прохождения границы.

Автор: Катерина Зарембо,

эксперт Института мировой политики

Публикация подготовлена в рамках проекта Института мировой политики "Аудит внешней политики Украины". Этот проект выполняется при поддержке Черноморского фонда для регионального сотрудничества Немецкого фонда Маршалла (GMF).

Взгляды, высказанные в публикации, отражают личную позицию автора и не обязательно отражают взгляды Института мировой политики (ИМП) и Немецкого фонда Маршалла (GMF).