Президент США Дональд Трамп успел нарушить многие табу как во внутренней, так и во внешней политике. Но его взгляд на феминизм и гендерные вопросы чрезвычайно консервативен.

Это взгляд политика-мачо, ностальгирующего по идеализированной картинке 1950-х. В ней отец семейства приносил сочный кусок бекона, возвращаясь с работы домой, где его ждала послушная жена-домохозяйка.

Намеренно демонстрируемое Трампом образцово-популистское отношение к гендерному вопросу позволяет понять, на какие социальные настроения опирается современный популизм и как цементирует свою власть.

Популизм невозможен без харизматичного лидера - с простым, порой даже вульгарным языком, что не только не вредит имиджу, но и приветствуется избирателями.

Во время предвыборной кампании Трамп не сдерживал себя в выражениях, и его сексистским высказываниям несть числа. Отсутствие политкорректности стало фишкой - и внезапно открылось, что значительные массы населения страдали под гнетом Обамы от невозможности называть вещи своими именами!

Общество сдалось перед популизмом Трампа, замешанном на ксенофобии и хейтерстве.

Правда, и возмущенных таким поведением оказалось немало – в приуроченных к инаугурации Трампа "женских маршах" участвовало более 2,5 млн человек. Это стало, вероятно, самой масштабной гражданской акцией со времен протестов против войны во Вьетнаме. Демонстранты заявляли о праве на аборт, секс-меньшинствах, половом и расовом равенстве, борьбе с насилием полицейских в отношении темнокожих.

Популизм также невозможен без наличия врага – внутреннего, в первую очередь.

Популистские политики возводят социальные барьеры на основе классовых, гендерных, расовых, национальных различий. Провозглашая, что защищают интересы простых американцев, они при этом комплектуют свои администрации сплошь белыми мужчинами – представителями финансовой и военной элиты. Если подъем правых популистских сил в США и других странах – не попытка сохранить привилегии именно этих групп, то что тогда?

Эти обобщения тем интереснее, что волна популизма выносит наверх не только мужчин, но и женщин-политиков. Перед предстоящими выборами во Франции у всех на слуху имя главы Национального фронта Марин Ле Пен. Но к таким можно также отнести Фрауке Петри (из "Альтернативы для Германии") и республиканку Сару Пейлин в США.

Все они адаптируют популистскую установку "вожака стаи" под себя. Зачастую идя даже более радикальным путем, чем их соратники-мужчины. В каком-то смысле каждая из них — революционерка-бунтарка.

Однако более заметным трендом является то, что глобальный популизм и возрастание популярности аутсайдеров от политики является причиной уменьшения количества женщин, стоящих во главе государств и правительств. В прошлом году в результате процедур импичмента вынуждены были уйти со своих постов президенты Бразилии Дилма Русеф и Южной Кореи Пак Кын Хе.

Согласно некоторым исследованиям по психологии, даже там, где женщины смогли заполучить главные должности в стране, их положение в глазах избирателей остается менее легитимным, чем если бы на их месте был мужчина. Следовательно, путь к импичменту становится более "коротким".

Зачастую, как это было и в Южной Корее, и в Бразилии, женщины становятся главами государства в результате компромисса политических сил.

При этом они не воспринимаются полноправными лидерами нации. Это делает их политическими фигурами, которыми можно при необходимости легко пожертвовать.

И тут мы подходим к факту поражения на президентских выборах в США Хиллари Клинтон, которая имела хорошие шансы стать первой в стране женщиной-президентом. Но так и не стала, потому как не была ни революционеркой, ни компромиссной фигурой. Более того, не оправдался расчет на массовую поддержку Клинтон среди женщин-избирательниц. Даже учитывая, что Трамп своими сексистскими высказываниями просто толкал женщин голосовать за кандидатку от демократов, для большей части гендерное позиционирование оказалось менее важным, чем социально-политическое.

Сама Клинтон дала на этот счет элегантный комментарий: "Я счастлива, что наша долгая борьба за равноправие привела к успеху: американские женщины голосуют не за своих, а за кого хотят".

Но вернемся к Трампу и его гендерной политике.  

Явление Трампа в глобальном масштабе действительно не уникально. Самым близким по духу ему приходится бывший премьер-министр Италии Сильвио Берлускони. Кроме того, что оба – сделавшие состояние на недвижимости миллионеры и почитатели Путина, они являются классическими примерами мачизма в политике. С женщинами у них тоже все складывалось похоже – многочисленные браки и бахвальство своими похождениями.

В правительстве Трампа женщины представлены в наименьшем количестве за последние 40 лет.

Из 25 мест им досталось только 4. При этом нет ни одной женщины, которая в силу своей должности попадает в ситуационную комнату, где собираются главы ведомств с полномочиями влиять на вопросы национальной безопасности.

Ближайшие политические соратники Трампа – сплошь и рядом представители правых и консервативных взглядов. Первым среди них числится, конечно же, старший советник по стратегическим вопросам Стив Бэннон, в прошлом редактор издания ультраправого толка Breitbart. Бэннон, чье увлечение неофашистскими идеями Юлиуса Эволы не могло не сказаться на отношении к женщинам, считается самым ярым женоненавистником в команде Трампа.

Вице-президент Майк Пенс, которого многие называют представителем республиканского мейнстрима и в целом человеком достаточно взвешенных взглядов, не раз высказывался категорически против однополых браков. Он принял непосредственное участие в недавнем марше против абортов в Вашингтоне - продемонстрировав не только свою и президентскую поддержку участникам, но и заявив, что для движения против абортов настал исторический момент.

Генеральной прокурор Джеф Сешнс (тот самый, что в последнее время у всех на слуху из-за сокрытия факта контактов с российским послом) заявлял, что считает отделение церкви от государства неконституционным.

Одним из первых своих указов Трамп запретил финансирования иностранных неправительственных организаций, которые "выполняют или активно продвигают аборты как метод планирования семьи в других странах".

Данный запрет стал реставрацией Правила глобального кляпа ("The Global Gag Rule"), утвержденного президентом Рейганом в 1984 году.

Каждая демократическая администрация отменяет правило в течение нескольких дней после вступления в должность, и каждая республиканская снова восстанавливает его, что отражает, насколько политизирована тема абортов в американском обществе. Нынешнее решение Трампа приведет к сокращению финансирования международных программ поддержки женщин на сотни миллионов долларов.

Действуя в таком же ключе, администрация Трампа обратилась в госдепартамент с запросом предоставить информацию обо всех актуальных программах, направленных на поддержку гендерного равенства, их менеджерах и финансировании. Учитывая, что параллельно ведется изыскание дополнительных средств на нужды обороны, подобный запрос многими был расценен как поиск бюджетных статей для сокращения.

Наступление на права женщин вызвало гнев не только общественных организаций.

Представительницы демократов в нижней палате Конгресса во время первого всеобщего обращения Трампа к законодательному органу страны демонстративно надели белые "суфражистские" одежды в знак протеста против его курса. За месяц с небольшим Трамп неоднократно вынужден был корректировать свои радикальные программные обещания под давлением со стороны конгрессменш.

Были предприняты сразу два крупных отвлекающих маневра – чтобы снизить взрывоопасность гендерного вопроса для администрации.

Первый, относительно успешный - возвышение дочери Трампа Иванки как фигуры, олицетворяющей новый "антрепренерский" феминизм. Имея доход в фешн-бизнесе и будучи замужем за успешным бизнесменом, Иванка стала советницей отца по вопросам семьи и защиты женщин.

При этом в интервью она всячески подчеркивает свою первостепенную роль в качестве матери и жены. Ее главная инициатива - разработка программы госпомощи по уходу за ребенком, оплачиваемой из федерального бюджета. Впрочем, эта инициатива несколько омрачена скандалами вокруг ее собственного бизнеса.

Второй – безусловно, успешный маневр — привлечение поддержки премьер-министра Канады Джастина Трюдо, который после ухода Обамы является самым заметным мировым лидером-феминистом.

Во время их первой официальной встречи Трамп и Трюдо договорились учредить совместный совет по улучшению положения женщин-предпринимателей и бизнес-лидерок. Но это, равно как и объявление марта месяцем женской истории – "ритуальные танцы", вряд ли способные затмить собой более серьезный факт – США, долгое время являвшиеся одним из лидеров гендерного равноправия и спонсором соответствующих программ по всему миру, переживают сейчас небезопасный правый поворот.

Его реализация напрямую и негативно повлияет на состояние демократии в США.

Автор: Юлия Курнышова,

эксперт Института общественно-экономических исследований