В субботу 20 мая Северная Корея в очередной раз провела испытания ракеты средней дальности.

Эта страна давно стала завсегдатаем первых полос мировых СМИ. Многочисленные воинственные заявления в адрес соседей и мировых держав, испытания ядерных устройств и ракет — не просто способ привлечь к себе внимание.

Несколько десятилетий Пхеньян "зарабатывал" шантажом мирового сообщества: выторговывал в обмен на временный отказ от провокаций материальную помощь от союзников и международных организаций, от соседей и противников.

Но может оказаться, что политическая конъюнктура окончательно переменилась, и привычные действия КНДР могут привести к непривычным результатам.

Статус-кво на Корейском полуострове сложился давно, еще на заре холодной войны. В 1950 году конфликт, начавшийся как столкновение двух корейских государств, быстро перерос в конфронтацию между Москвой и Вашингтоном, угрожая вызвать новую мировую войну.

После завершения боевых действий США, с одной стороны, и СССР с Китаем, с другой, фактически взяли на себя весь груз ответственности за сохранение мира на полуострове. Они не только обязались защищать каждый своего клиента - Юг и Север соответственно.

Они также удерживали Сеул и Пхеньян от агрессивных действий: ведь по крайней мере до 1960-х годов обе столицы нередко заявляли о готовности обеспечить воссоединение Кореи военным путем. Парадоксальным образом,

в годы холодной войны Корейский полуостров, один из самых милитаризованных районов мира, стал и одним из самых предсказуемых.

Сверхдержавы обозначили свою готовность защищать клиента, открыто участвовать в конфликте в случае нападения другой стороны. Но воевать между собой по столь малому поводу они не хотели и сделали все, чтобы вторая корейская война не началась.

На первый взгляд, и сейчас ситуация остается такой же. США по-прежнему - союзник Сеула, их войска продолжают базироваться на южнокорейской территории. Китай — пусть теперь уже в одиночку — остается гарантом безопасности Пхеньяна, готовым прийти на помощь, если тот подвергнется атаке.

Но сегодня в Вашингтоне и Пекине видят ситуацию совсем не так, как это было шестьдесят или даже тридцать лет назад.

Во-первых, сегодняшняя Северная Корея опасна и неудобна не только как противник, но и как партнер или союзник. В начале 1970-х Северная Корея сменила государственную идеологию, приняв доктрину чучхе. Эта причудливая смесь левого национализма, марксизма, традиционализма и авторитарного режима была попыткой удержать контроль над страной в условиях безнадежного отставания от Юга в экономическом соревновании.

Еще одной причиной стал конфликт между Советским Союзом и Китаем. Оказавшись меж двух огней, Пхеньян предпочел не выбирать одну из сторон, а придумать свой собственный путь.

Тактически шаг себя вроде бы оправдал. Еще два десятка лет КНДР тесно сотрудничала с обоими полюсами социалистического мира — случай в истории редкий. Но в стратегической перспективе он привел к катастрофе: автаркия "добила" экономику, она же разрушила и привлекательность Пхеньяна для главного союзника.

Для китайской компартии режим в Пхеньяне чужд не потому что он — анахронизм. Важнее то, что этот режим сохранил марксизм лишь как декорацию.

При этом в глазах международного сообщества он продолжает оставаться марксистским и дискредитирует идеологическую платформу, на которой стоит КПК. Тем самым Пхеньян подтачивает легитимность китайской идеологии — внутри страны и в мире.

Угроза для КНР куда большая, чем удар по престижу из-за поддержки слишком агрессивного союзника.

Во-вторых, комбинация ударных возможностей, которые сейчас спешит обрести Северная Корея (ядерное оружие плюс межконтинентальные баллистические ракеты), создает качественно новую угрозу безопасности США. Угрозу непосредственную, угрозу собственной территории и гражданам, на ней проживающим.

Когда-то Вашингтон, не задумываясь, пошел на эскалацию конфликта с СССР из-за схожей проблемы — когда советские ракеты появились на Кубе, на дистанции удара по американской территории.

Таким образом, для США поменялась сама суть корейской проблемы. Демонстрация силы, устроенная в апреле Дональдом Трампом чтобы принудить Пхеньян отказаться от очередных испытаний, вызвала немало критики.

Трампа обвиняли в непродуманности решения. Ведь если после американских угроз Пхеньян проводит новые испытания, Вашингтон вынужден или применить силу, рискуя вызвать войну, или отступить, демонстрируя несостоятельность своих угроз.

Эти обвинения отчасти справедливы. Вероятно, решение американского президента было импульсивным, и действовал он под давлением внутриполитической ситуации.

Но переход США к политике силы в отношении КНДР был неизбежен.

На протяжении десятилетий под удар Северной Кореи могли попасть американские солдаты, американские интересы — но не сами США. И потому американцы здесь защищали не себя, а союзников; значит, и решения принимали с учетом мнения союзников. На словах Вашингтон продолжал стоять на этих позициях еще совсем недавно.

В сентябре 2016 года, когда Пхеньян провел уже пятое испытание атомного устройства, Барак Обама говорил о защите Южной Кореи и Японии, о верности союзническому долгу — и ни слова о защите американской земли. А ведь именно в тот раз северокорейские СМИ большое внимание уделяли скорому созданию межконтинентальных баллистических ракет. 

Но уже тогда мнение американского экспертного сообщества и американских политиков было иным: все чаще политика КНДР рассматривается как непосредственная угроза для США.

В 2016 году, после вывода северокорейской ракетой спутника на орбиту, в американском разведывательном сообществе стали оценивать угрозу со стороны КНДР как "потенциально экзистенциальную". Недавно эту оценку озвучил в Конгрессе директор национальной разведки Дэниел Коутс.

Формирующееся в американских государственных институтах мнение о характере северокорейской угрозы кардинально меняет подход к принятию решений: теперь это только американское дело и только американское решение. 

Сегодня и США, и Китай как никогда прежде заинтересованы в изменениях в КНДР. Ядерная проблема перестала быть лишь частью корейской проблемы — и вовсе перестала быть проблемой самих корейцев.

Как и в Корейской войне, решение будет найдено ведущими державами: в нынешнем кризисе ими станут США и КНР. Единственное недостающее звено — отсутствие консенсуса между двумя странами.

Команда Трампа верно оценила момент, когда можно было предложить Китаю совместные действия для выхода из кризиса. Но такие предложения звучат из Вашингтона не впервые: действовать сообща предлагали и Буш-младший, и Обама. Вот только каждый раз США предлагали вместе реализовывать американский план.

Чего они не предлагали прежде — сообща искать решение, такое, которое позволит добиться долгосрочного результата и при этом сохранить лицо обеим державам.

Китай категорически против одностороннего применения силы Вашингтоном. И если это произойдет, отношения между США и КНР будут серьезно и надолго испорчены.

Но Пекин пойдет на совместное с Вашингтоном управление политическим урегулирование, которое позволит избежать коллапса КНДР (с миллионами беженцев и гражданской войной на китайской границе) и сохранить влияние Пекина на Корею.

Компромисс США с Китаем сделает шансы на замораживание северокорейской ядерной программы высокими. Отсутствие компромисса сделает конфронтацию США и КНДР неизбежной.

А Трамп останется один на один с дилеммой: попытаться силой решить проблему, что может привести к войне на Корейском полуострове, или оставить решение проблемы своему преемнику.

И этому преемнику придется иметь дело уже не просто с ядерной Северной Кореей — а со страной, вооруженной стратегическим оружием, угрожающим территории США.

Автор: Виктор Константинов,

доцент Института международных отношений

Киевского национального университета имени Тараса Шевченка