На прошлой неделе Сенат США проголосовал за новое расширение санкций против России и Ирана. За закон о противодействии агрессивным действиям правительств Ирана и России верхняя палата проголосовала почти единогласно — 98 голосов против 2.

Этот документ широко освещался в мировых СМИ и получил многочисленные — и неоднозначные — отзывы от иностранных политиков.

Но практически вся реакция, которая последовала за голосованием в Сенате, связана с санкциями в отношении Москвы. Законопроект воспринят как продолжение главной в этом политическом сезоне "мыльной оперы" — истории о нападении России на американскую демократию.

А ведь за этой завесой скрывается не менее важная часть сенатского решения — та, что касается Тегерана.

Ядерный аргумент

Вообще-то, закон, за который проголосовали сенаторы, изначально касался только Ирана — в таком виде его внесли на рассмотрение Сената в марте, в таком виде его поддержал большинством голосов сенатский комитет по иностранным делам в конце мая.

Истоки этой законотворческой инициативы лежат в давнем споре Конгресса еще с прошлым хозяином Белого дома. Когда администрация Обамы в 2015 году добивалась поддержки соглашения с Ираном по ядерной проблеме, частью договоренностей с конгрессменами были обещания обеспечить в отношении Тегерана надлежащий режим санкций, не связанных с ядерной сделкой.

Разночтения обнаружились довольно скоро. В Белом доме считали, что речь идет о простом сохранении существовавших на тот момент "неядерных" санкций, и никаких дополнительных решений не требуется.

В Конгрессе настаивали, что следует четко оговорить, какие санкции безусловно останутся в силе после того, как Вашингтон начнет выполнять свои обязательства по соглашению о ядерной программе Тегерана.

Прошли выборы, сменился президент, но сенаторы не потеряли из виду иранскую проблему: угрозу со стороны Тегерана американским интересам и американским союзникам на Ближнем Востоке. Претензии США касаются иранской поддержки террористических групп (таких как Хезболла), разработки новых видов вооружений, в первую очередь баллистических ракет. Санкции призваны ограничить возможности Тегерана в этих сферах.

Значительно расширен список мер, которые должны ограничить получение Ираном доступа к финансовым и технологическим ресурсам для разработки и принятия на вооружение новых, современных систем. Кроме того,

законопроект фактически определяет Иран в качестве главного противника США на Ближнем Востоке.

Планирование противодействия иранским угрозам выводится на уровень национальной стратегии, формировать и представлять которую Конгрессу профильные ведомства будут обязаны раз в два года (а в первый раз — через полгода после принятия закона).

Наконец, Корпус стражей исламской революции (КСИР), один из ключевых политических институтов иранского режима и, пожалуй, лучшая часть его вооруженных сил, назван главным инструментом дестабилизации на Ближнем Востоке и обвинен в поддержке терроризма.

Горячий Ближний Восток

Можно сказать, ничего принципиально нового для американской политики в документе нет. Скорее, речь идет о расширении и совершенствовании традиционных подходов.

Но шаг предпринят в очень неудачный момент — на фоне роста нестабильности на Ближнем Востоке — и некоторые его аспекты действительно могут спровоцировать дальнейшее обострение ситуации.

Во-первых, этот шаг Сената может быть воспринят как свидетельство решительной смены региональных приоритетов США, а не только о предпочтениях президентской команды.

Во времена Обамы американская политика состояла в поиске баланса между ведущими региональными державами, стремилась ослабить противостояние между ними.

Трамп еще во время президентской кампании занял откровенно антииранскую позицию.

Недавнее ближневосточное турне президента раскачивает ситуацию еще больше: очевидное сближение с Саудовской Аравией, с которой у Обамы были прохладные отношения, и с Израилем проводит четкую линию между "своими" и "чужими" и подталкивает обласканных Вашингтоном союзников к более агрессивной политике.

Ключевым конфликтом в регионе вновь становится вражда этих стран с Ираном. Если законопроект будет поддержан Палатой представителей, для всех заинтересованных сторон станет очевидным, что в Вашингтоне не осталось ни одного влиятельного сторонника нормализации отношений с Ираном.

Для региона обострение противостояния между региональными центрами силы, да еще в ситуации, когда США безоговорочно поддержит одну из сторон, может иметь катастрофические последствия. Более слабым игрокам придется выбирать, кого они поддержат, и делать это быстро, пока выбор не будет сделан за них.

Сегодняшняя ситуация с Катаром — показательна. Боевые действия в многочисленных конфликтах приобретут еще большую ожесточенность и интенсивность. Ведь второстепенные задачи нужно будет решить как можно скорее, освободив силы для главного противостояния, не считаясь с жертвами среди гражданского населения.

Последний тезис находит подтверждение в сенатском обсуждении недавних договоренностей о продажи вооружений Саудовской Аравии. Инициатива ряда сенаторов отменить сделку из-за систематических нарушений Эр-Риядом прав человека и норм ведения войны (в частности, в нынешней кампании в Йемене) не нашла поддержки.

Так же, как и призывы возложить на саудовские войска ответственность за нанесение ударов по мирному населению.

Праздник для ИГИЛ

Еще один результат антииранских санкций — под угрозой окажутся и совместные действия против "Исламского государства".

В боях в Мосуле и в других районах страны шиитская милиция остается важной силой коалиции. А ведь ее формирования обучают и частично оснащают иранцы, причем главную роль в этой работе играют представители КСИР. В Мосуле даже осуществлялась координация на тактическом уровне между американцами и иранцами, присутствовавшими в качестве советников в шиитских подразделениях.

Кроме того, обострение между Вашингтоном и Тегераном не только сделает такое сотрудничество невозможным — оно может стать отправной точкой нового конфликта между шиитами и суннитами в Ираке.

Во-вторых, законопроект не отвечает по крайней мере духу соглашение 2015 года с Ираном. Демократ Бенджамин Кардин, один из наиболее влиятельных членов комитета по международным делам и один из соавторов законопроекта, в день голосования настаивал, что было сделано все, чтобы документ "ни в чем не затронул существующее соглашение с Ираном". В итоге из законопроекта убрали новые условия снятия санкций, отсутствовавшие в соглашении 2015 года.

Законопроект предполагает универсальный механизм санкций — как для Ирана, так и для России, — который не позволит администрации президента отменить их без согласия Конгресса. Однако это положение не отвечает соглашению с Ираном, предполагающему снятие санкций после выполнения иранской стороной согласованных условий, без каких-либо дополнительных механизмов утверждения такого решения.

Сегодня Иран выполняет соглашение — что подтверждают не только инспекторы МАГАТЭ, но и американское разведывательное сообщество.

Но если закон будет принят, у Тегерана появится весомая причина вернуться к работе над собственной ядерной программой.

В-третьих, новые шаги Вашингтона значительно осложняют положение иранского президента Хасана Рухани.

Для него соглашение 2015 года и попытка нормализации отношений с США — важнейшие внешнеполитические достижения первого президентского срока. Мирный диалог с соседями и ведущими мировыми державами Рухани определил в качестве внешнеполитических приоритетов и для второго срока.

Хасан Рухани

Но его стремление к повороту в сторону Запада столкнулось сразу с несколькими препятствиями.

Обострение с Саудовской Аравией выводит на первый план региональной политики силовое противостояние двух центров силы в зоне Персидского залива. Враждебность Трампа к Ирану делает маловероятным нормальный диалог с Вашингтоном. 

В такой ситуации решение Сената США несомненно будет использовано оппонентами Рухани для обоснования несвоевременности его инициатив. Значит, диалог с Вашингтоном будет заморожен на неопределенный период, Иран займет более жесткую позицию в отношениях с ближневосточными соседями, а во внешней политике Тегерана вместо поворота на Запад произойдет поворот на Восток, в сторону Китая, Индии и России.

Не до принципов

Пока законопроект не стал законом. Но велика вероятность, что в нижней палате он также будет принят.

Кажется, многие конгрессмены озабочены прежде всего принятием новых санкций против России. А с иранским "довеском" растет вероятность, что президент подпишет закон.

Но превращая ту часть законопроекта, что касается Ирана, в наживку для Трампа, парламентарии создают новую проблему. Конгресс, который старается позиционировать себя как оппонента "незрелой и любительской" внешней политике Трампа и защитить от него американские интересы, на одном из важнейших направлений американской внешней политике — ближневосточном — фактически выступает с президентом единым фронтом.

Не стоит надеяться, что Трамп, одержимый идеей наказать Иран за его политику на Ближнем Востоке, не использует предоставленную возможность. Еще более явной станет поддержка Эр-Рияда и его союзников, еще враждебнее — политика в отношении Ирана.

Наверное, до большой войны не дойдет. Но перспектива мира на Ближнем Востоке станет совсем отдаленной.

А США как страну, отстаивающую во внешней политике моральные принципы, ожидает удар по репутации.

Рэндал Пол, один из двух сенаторов, проголосовавших против законопроекта, аргументировал свою позицию тем, что хоть Иран и плох, но он не хуже Саудовской Аравии — обе страны в равной степени нарушают права человека и замечены в поддержке терроризма. Аморально наказывать одну страну, прощая те же прегрешения другой. 

Автор: Виктор Константинов,

доцент Института международных отношений

Киевского национального университета имени Тараса Шевченка