О чем договаривались Путин и Меркель: детали и последствия переговоров в Сочи

18 мая канцлер Федеративной Республики Германия (ФРГ) Ангела Меркель посетила российского президента Владимира Путина в его летней резиденции Бочаров Ручей неподалеку от Сочи.

Встречи лидеров Германии и РФ в этой резиденции часто заканчивались "ляпами". Достаточно вспомнить 2007 год, когда Путин, зная о фобии канцлера, связанной с собаками, запустил в зал для переговоров собственного лабрадора. Не стала исключением и последняя встреча: подаренный Меркель букет цветов явно нарушал протокол и вызвал неприятие и насмешки в Германии.

Впрочем, гораздо важнее другое: для обеих сторон эта встреча стала первой после избирательных циклов в Германии и России. На повестке дня дискуссии находился ряд тем, начиная от последствий выхода Соединенных Штатов Америки из Общего всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе и угрозы торговой войны между официальным Вашингтоном и государствами ЕС и заканчивая урегулированием на Востоке Украины и проблематикой газопровода "Северный поток-2".

Такой многогранный набор неоднозначных тем вместе с активными вояжами немецких чиновников в Россию накануне встречи Меркель и Путина даже дал возможность некоторым экспертам утверждать об определенном ренессансе в германо-российских отношениях.

Как отмечают обозреватели, несмотря на неоднозначное восприятие путинского режима канцлером, тон встречи председателя германского правительства с российским президентом выглядит в целом более дружественным, чем в прошлом году. Тогдашний аналогичный непродолжительный визит производил впечатление холодного душа для обеих сторон, что не особенно и скрывалось.

На этот раз канцлер и представители российского "правящего тандема" показательно улыбались и устроили при встрече короткий small-talk на русском языке.

По итогам же визита канцлер во время пресс-конференции отметила, что, несмотря на различия во мнениях, Федеративная Республика заинтересована в хороших отношениях с Россией. Нынешние же кризисные ситуации, по мнению Меркель, могут быть решены благодаря интенсивным переговорам.

Впрочем, по большинству из обсуждаемых тем результаты взаимодействия между официальными Берлином и Москвой как были, так и остаются неоднозначными.

На прежних позициях

Так, в вопросах иранской ядерной программы и сирийского урегулирования стороны хоть и подчеркнули необходимость соблюдения Общего всеобъемлющего плана действий, однако, по сути, остались при своих позициях, прежде всего, из-за разницы в степени вовлеченности в указанную проблематику и безусловного различия интересов в регионе. В частности, у Германии в Иране есть конкретные экономические интересы, связанные с доступом к тамошнему рынку и энергоносителям, которые только недавно начали открываться в результате воплощения иранского ядерного соглашения, а сейчас попали под угрозу американских экстерриториальных санкций.

А вот российская сторона, в отличие от официального Берлина, прямо вовлечена в конфликт на Ближнем Востоке. Официальный Кремль воспринимает Иран как партнера, которого угроза новых санкций США еще больше подтолкнет в объятия России и позволит расширить и без того существенные поставки российских вооружений, но одновременно – как потенциального конкурента на Ближнем Востоке, который также конкурирует с РФ за европейский рынок природного газа и нефти.

Поэтому ни наработки общей позиции по иранской ядерной договоренности, ни ожидаемого некоторыми экспертами формирования неформального антиамериканского альянса между Германией и Россией не произошло.

Также отсутствуют прорывы и в тематике урегулирования на Востоке Украины.

И канцлер ФРГ, и российский президент ограничились общими и уже много раз повторенными фразами о необходимости соблюдения Минских договоренностей и обеспечения стабильности режима прекращения огня. Несмотря на это, прошедшая неделя оказалась, по свидетельству Специальной мониторинговой миссии (СММ) ОБСЕ, едва ли не самой интенсивной по количеству нарушений режима тишины в 2018 году.

Видение же перспектив урегулирования конфликта у сторон остается разным. И хотя Меркель приехала к Путину с согласованной тремя сторонами "нормандского формата" позицией относительно мандата миротворческой миссии ООН на Донбассе, который, согласно видению Украины, Франции и ФРГ, должен охватывать всю территорию ОРДЛО и неподконтрольный участок российско-украинской границы, российский президент во время пресс-конференции в очередной раз озвучил предложенную им еще в сентябре 2017 года формулу "миссия ООН по охране наблюдателей СММ ОБСЕ".

Более того, несмотря на заявления о преданности обеих сторон взаимодействию в рамках "нормандского формата" и необходимости интенсификации диалога в его рамках, в заявлениях канцлера и главы российского государства не хватало конкретики. Практически не была упомянута "дорожная карта" имплементации заключенного в 2015 году "Комплекса мер" по реализации Минских соглашений.

Стороны, тем не менее, выразили намерение устроить саммит "нормандской четверки", последний из которых состоялся в конце 2016 года, однако аналогично воздержались от конкретики, когда речь зашла о сроках и потенциальной тематике подобного рода встречи на высшем уровне.

С не менее неоднозначным результатом завершились и переговоры о перспективах газопровода "Северный поток-2".

На прошлой неделе зондированием позиций сторон в этом вопросе занимался руководитель немецкого Министерства экономики и энергетики Петер Альтмайер, который по примеру своего коллеги из МИД ФРГ Хайко Мааса сначала "сверил часы" в Киеве, а затем улетел на переговоры в Москву. Впрочем, четкой остается только готовность сторон к реализации проекта.

Хотя, безусловно, Германия в равной степени опасается как потенциальных американских санкций против "Северного потока-2", так и российского законопроекта о "наказании" европейских компаний в ответ на санкции против РФ, ведь в сооружении газопровода задействован немецкий химический концерн BASF с его дочерней компанией Wintershall, которая является одним из доноров проекта. Попадание же под ограничительные меры со стороны США для такого рода компаний несет далеко идущие деструктивные последствия, которые могут отразиться и на темпах экономического роста в ФРГ, снизив их оптимистичные темпы, взятые в последние годы.

Тем не менее, в Сочи Меркель в очередной раз подтвердила, что немецкая сторона воспринимает газопровод прежде всего в экономической плоскости, хотя не исключает и определенных политических компонентов проекта. Но дальше четкость снова теряется.

И хотя канцлер ФРГ указала, что при запуске "Северного потока-2" должен быть учтен потенциал дальнейшей эксплуатации украинской ГТС, конкретных механизмов для этого она не приводила. Российский же президент ограничился фразой о возможности транзита топлива через Украину при наличии экономической целесообразности.

С другой стороны, в ту же пятницу, когда канцлер посещала Сочи, министр экономики и энергетики ФРГ и один из приближенных к Меркель политиков Альтмайер в очередной раз заявил, что немецкая сторона готова к внедрению проекта, если к нему не будет замечаний у Комиссии ЕС.

Выводы для Украины

Какими будут итоги сочинского рандеву для Украины?

Во-первых, по ключевым вопросам, а именно по урегулированию конфликта на Востоке Украины и размещения на территории ОРДЛО миротворческой миссии, по сути, не было достигнуто никакого прогресса, а стороны остались на своих позициях. Не менее размыто выглядят и попытки оживления диалога в рамках "нормандского формата".

Официальный Кремль продолжает продвигать далекую от гибкости позицию относительно собственной роли в военных действиях на Востоке Украины, блокируя тем самым любой прогресс в переговорном процессе как по линии "нормандского" или "минского" форматов, так и в рамках переговоров спецпредставителя США Курта Волкера с представителями РФ. Это касается как наработки "дорожной карты" по имплементации Комплекса мер, так и вопроса о миротворцах.

Безусловно, однозначного решения по данным вопросам нет. И воплощение Комплекса мер, и потенциальное пребывание на территории Донбасса миротворческой миссии ООН несут целый ряд рисков для официального Киева.

Тем не менее, для Украины прогресс в переговорах по данным вопросам выглядит едва ли не ключевым вопросом, поскольку создает возможности для завершения продолжающихся уже более четырех лет военных действий и сохранения жизней военнослужащих и населения, находящегося в зоне боевых действий.

Во-вторых, на повестке дня остается определенный украинской стороной приоритетным в переговорах с ФРГ вопрос сооружения газопровода "Северный поток-2". И хотя с немецкой стороны во время встречи с Путиным прозвучали полученные Киевом заверения о необходимости учесть перспективы украинского транзита при реализации проекта, а российская сторона на уровне министра энергетики и руководителей ОАО "Газпром" уже не столь категорична по поводу прекращении транзита через ГТС Украины после 2019 года, ясности в этом вопросе не прибавилось.

Ведь и РФ, и Германия до сих пор воздерживаются от определения того, каким образом конкретно будет гарантирован газовый транзит через Украину.

Российская сторона, например, вообще считает, что эти вопросы должны решать хозяйствующие субъекты, руководствуясь экономической целесообразностью. Цена подобного рода заявлений Украине известна, ведь отказ России от реализации решения Стокгольмского арбитража по контракту 2009 года тоже аргументируется российским газовым монополистом экономической целесообразностью и нежеланием "спонсировать экономику Украины".

Едва ли не основным игроком, который мог бы внести ясность в вопрос перспектив украинского транзита, могла бы стать Комиссия ЕС, которая через Европейское объединение операторов систем передачи в газовой сфере (ENTSO-G) могла бы предложить операторам ГТС стран Центральной Европы пересмотреть контракты с ОАО "Газпром" в плане переноса пунктов приема-передачи природного газа на восточную границу Украины.

С другой стороны, безусловно, такой пересмотр контрактов зависит и от воли российского газового монополиста. Другим же вариантом, который может использовать Еврокомиссия, может стать подписание трехстороннего соглашения между Украиной, ЕС и Россией, которое гарантировало бы транзит обусловленных сторонами объемов природного газа на период после окончания срока действия действующего контракта.

Вместе с тем не следует забывать и о том, что может сделать украинская сторона для повышения привлекательности собственного энергетического сектора и обеспечения его стабильного функционирования. В данном случае речь идет о выполнении обязательств по интеграции в Энергетическое сообщество и условий Соглашения об ассоциации, прежде всего в плане имплементации положений Третьего энергопакета (Директивы 73/2009/ЕС о рынке природного газа) о разделении активов в области добычи и транспортировки энергоносителей, обеспечении независимости регулятора энергорынка и других.

Эти шаги позволят создать вот уже много лет обсуждаемый консорциум по управлению ГТС и обеспечить доступ европейских операторов к украинским газовым хранилищам. Это в конечном счете будет означать модернизацию ГТС и хранилищ и их использования, что еще больше снизит уровень влияния российской стороны на энергетический сектор Украины. Впрочем, вступление в силу большинства из данных норм отложено законодателем на 2019-2020 годы, а их имплементация существенно зависит от политической воли и общей ситуации с верховенством права в стране.

С другой стороны, "Северный поток-2" остается неоднозначным и для Германии, и для ЕС в целом.

В случае, если газопровод будет построен, он дополнит список проектов, которые Германия (или страны Западной Европы, учитывая задействованные компании) осуществила без консультаций с центральноевропейскими соседями, наряду с "энергетическим поворотом" и урегулированием миграционного кризиса, и углубит водораздел между германско-французским тандемом и странами Центрально-Восточной Европы.

Для немецкой стороны, несмотря на укрепление позиции официального Берлина на энергетическом рынке Европы, проект тоже несет долю неоднозначности в плане увеличения зависимости от одного поставщика. К тому же он расходится с амбициозными планами действующего правительства по повышению доли возобновляемых источников энергии в балансе генерации и расширению мер по энергосбережению.

Так что, поскольку большинство природного газа в Германии используется для отопления, спрос на газ вряд ли будет расти в среднесрочной перспективе, учитывая дальнейшее расширение энергосбережения и переход на возобновляемую энергетику. Это делает "Северный поток-2" еще более неоднозначным для самого официального Берлина.

Автор: Виктор Савинок,

аспирант Института международных отношений КНУ им. Тараса Шевченко,

для "Европейской правды"