Подальше от Европы: зачем Турции членство в БРИКС
Турция ищет альтернативу сотрудничеству с ЕС.
В конце июля в Йоханнесбурге состоялся десятый саммит лидеров стран неформальной группы БРИКС – Бразилии, Китая, Индии, России и Южной Африки. Впервые на эту встречу в качестве специального гостя (как лидера председательствующей страны в Организации исламского сотрудничества) пригласили президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана.
Напомним, группа БРИКС была создана в 2006 году как неформальное объединение развивающихся стран. Сегодня страны БРИКС – это более 20% мировой экономики, они обеспечивают 17% международной торговли.
Участие Анкары в этом саммите не удивляет – объем торговли Турции со странами БРИКС в прошлом году составил $60,7 млрд.
Впрочем, в ходе саммита, а также во время двусторонних встреч Эрдоган заявил о намерениях не только теснее сотрудничать со странами группы БРИКС "в сферах экономики, торговли, инвестиций и развития", но и добиваться полноценного членства в БРИКС.
Зачем Турции членство в БРИКС?
Планы диверсифицировать международно-правовой статус Турции – один из приоритетов Эрдогана уже в течение последних семи лет. Если членство Турции в НАТО никогда не ставилось под сомнение, то отношения с Евросоюзом за это время ухудшились до "точки замерзания".
Все началось с отказа ЕС предоставить Турции безвизовый режим.
Затем Кипр заблокировал открытие переговорных глав в рамках мандата Еврокомиссии на переговоры о вступлении Турции в ЕС. Позже стала нормой сокрушительная критика в ежегодных отчетах Еврокомиссии об отношениях с Турцией в контексте соблюдения прав человека, свободы СМИ и притеснений оппозиции.
Европейское будущее Турции оказалось под угрозой после отказа правительств европейских стран, где проживает многочисленная турецкая диаспора, разрешить агитацию перед референдумом 2017 года, а затем и перед судьбоносными президентскими выборами 2018 года.
Эрдоган неоднократно выступал с сокрушительной критикой Совета безопасности ООН и ЕС за неспособность эффективно вмешаться в проблему беженцев. Во время саммита БРИКС он назвал цифру в $32 млрд, которые Турция потратила на содержание 3,5 млн беженцев из Сирии и Ирака.
Более того, после попытки военного переворота 15 июля 2016 года и крайне жестких мер, принятых турецким правительством против так называемых "гюленистов", отношения Турции с США и ЕС фактически заморожены.
Вторая причина – Турцию уже давно не устраивает статус сугубо "региональной" силы.
С целью укрепления своей роли на международной арене эта страна не только активизировала свои связи со странами "тюркского мира", но и открыла посольства практически во всех странах Африки, стала одним из крупнейших в мире доноров международной помощи, вошла в трехсторонний формат Россия-Иран-Турция по урегулированию ситуации в Сирии.
Одним из направлений укрепления международного положения Турции было также выбрано сближение с Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС) и ЕврАзЭС.
К тому же сотрудничество с БРИКС было поддержано влиятельными объединениями турецких предпринимателей. По их мнению, центр деловой активности в современном мире смещается на восток, в такие страны, как Китай и Индия, и именно в сотрудничестве с ними следует искать альтернативы Западу.
Понимая, что сотрудничество с ЕС – основным торговым партнером и инвестором – находится в тупике, Турция ищет другие многосторонние форматы в качестве альтернативы.
Впрочем, до сих пор остается неясным, является ли курс на охлаждение отношений с Европой и активизацию восточного вектора внешней политики Анкары сознательным и окончательным выбором или же просто попыткой подтолкнуть Брюссель к более гибкой политике.
Рука Москвы
Для путинской России нет лучшего подарка, чем угроза даже частичной международной изоляции Турции, которая не только является важным членом НАТО, но и единственным государством, которое способно бросить вызов России в Черном море.
Идея с поставкой Турции комплексов С-400, которая фактически привела к запрету Конгрессом США поставок суперсовременных самолетов F-35, а также едва ли не угрозы санкций со стороны Вашингтона в связи с арестом христианского проповедника, гражданина США – все это играет на руку Москве.
В то же время, создавая иллюзию поддержки стремлений Турции выйти за пределы европейской интеграции и трансатлантического единства, Москва тихо блокирует дальнейшее сближение Турции с ШОС и БРИКС.
Российские эксперты отмечают, что "с вступлением в ШОС Индии и Пакистана характер организации существенно изменился, и нужно время для того, чтобы интегрировать новых членов. В течение этого времени расширения организации не будет".
Находясь в Южной Африке, Эрдоган в очередной раз заявил, что существующая мировая архитектура не оправдывает возложенных на нее надежд, ни с точки зрения безопасности, ни предотвращения экономических кризисов. "Мир больше, чем пятерка", – это высказывание Эрдогана о структуре СБ ООН уже стало мемом.
Он воздержался от публичных заявлений о получении "членства" в БРИКС (очевидно, чтобы избежать публичного отказа), однако подчеркнул намерения активизировать сотрудничество в области энергетики и в рамках создаваемого Банка нового развития. Он также отметил возможность реализации совместных проектов с Исламским банком развития, который уже активно действует в рамках Организации исламского сотрудничества.
В то же время, по данным российских СМИ, в рамках двусторонних контактов с лидерами стран БРИКС Эрдоган ставил вопрос членства.
Сейчас, как отмечают российские источники, членство Турции в БРИКС не представляется возможным.
Аргументация, которая выражается в этой связи, является идентичной случае в с ШОС: принятие новых членов в группу не представляется возможным, поскольку механизмы принятия решений в рамках БРИКС еще нужно обработать, а это будет очень сложно в случае расширения группировки. "Турция, Индонезия, Аргентина, Египет являются естественными партнерами БРИКС, однако сейчас речь идет о сотрудничестве, а не о членстве", – заявили в Москве.
Что дальше?
Ситуация вокруг Турции довольно типична для современного этапа развития геополитической архитектуры мира.
Кризис либеральных ценностей в Европе, избрание Трампа, который все чаще выступает как разрушитель существующей системы, а не конструктор новой, подталкивает меньшие и поэтому более уязвимые к внешним угрозам страны к поиску других коллективных структур сотрудничества как в области экономики, так и в сфере безопасности.
Для Китая и особенно для России такая ситуация благоприятна, поскольку они стремятся предложить альтернативу англосаксонскому миру. Не случайно и в БРИКС, и в ШОС доминируют именно эти страны.
В то же время это свидетельствует не о полном взаимопонимании между ними, а, скорее, о намерениях каждой из них воспользоваться вакуумом, созданным американоцентричной политикой Трампа. Так, принятие в ШОС Индии, которая тяготеет к РФ, сопровождалось принятием Пакистана, тяготеющего к Китаю.
Турция – "тяжеловес", который сейчас сближается с РФ, хотя говорить о полном доверии между ними не стоит.
В Москве все же опасаются Эрдогана, который хочет и умеет проводить самостоятельную политику и вряд ли с легкостью будет прислушиваться к России.
Кроме того, есть основания полагать, что и Китай заинтересован в балансировании интересов в рамках БРИКС и ШОС, и поэтому пока о членстве Турции в этих структурах можно забыть.
Напоследок – об Украине. Киеву хорошо известны и положительные, и отрицательные аспекты взаимоотношений Турции и ЕС. В свое время в экспертных кругах даже сравнивали перспективы членства, особенно с учетом заключения между Украиной и ЕС Соглашения о свободной торговле (в Турции нет такого формата).
Однако если с Турцией переговоры были формально начаты в 2005 году, что позволило стране получить доступ к соответствующим фондам ЕС, то с Украиной процесс приглашения к переговорам продлится еще не один год.
В этом контексте возникает вопрос: а не стоит ли нам учитывать опыт Турции по диверсификации экономических связей?
 |
Автор: Сергей Корсунский,
чрезвычайный и полномочный посол,
директор Дипломатической академии при МИД,
посол Украины в Турции в 2008-2016 годах