Французская болезнь: какие последствия для ЕС будут иметь уступки Макрона "желтым жилетам"
"Единственное, о чем я забочусь – это вы. Вся моя борьба – за вас. Наша единственная битва – за Францию". Этими словами президент Франции Эммануэль Макрон завершил вчерашнее обращение к нации.
Обращение, в котором он анонсировал существенные коррективы в экономической политике страны, пышно названные им "чрезвычайным экономическим и социальным положением". Обращение, которое должно дать ответ на протесты "желтых жилетов", с середины ноября бушующие в стране. Обращение, которое должно было стать тестом для всей программы амбициозных реформ, стремительно вынесшей Макрона на вершину власти, а теперь угрожающей его политическому существованию.
Так сдал ли Макрон этот тест? Скорее нет, чем да.
Последний шанс для Макрона
Последние выходные протестов показали, что несмотря на то, что активность "желтых жилетов" падает (по данным МВД Франции, 17 ноября протестовали более 287 тысяч человек, а 8 декабря – только 125 тысяч человек), уровень насилия и разрушений растет. Однако даже вандализм и разрушения не меняют того факта, что почти 70% французов в той или иной степени поддерживают ключевые требования протеста.
Предыдущая уступка правительства – отказ от включения в госбюджете на следующий год повышения акцизов на дизельное топливо – это уже "слишком поздно и слишком мало". Протесты вынесли на поверхность всю глубину фрустрации "маленьких французов" по поводу того, в каком направлении развивается страна. И это политический приговор программе реформ, который требует немедленных действий, да и самому президенту, который в централизованной политической системе Франции традиционно в восприятии народа отвечает за все лично.
В обращении Макрон изо всех сил старался продемонстрировать, что услышал свою нацию и осознал свои ошибки.
Ключевой месседж обращения – "превратить гнев в шанс" – говорит о шансе для Франции в целом, но может быть прочитан и как просьба к нации дать второй, последний шанс Макрону как президенту.
Даже формально это обращение отличалось от предыдущих. Вместо уже традиционной часовой речи, сдобренной красочными эпитетами, завуалированными цитатами и причудливыми аллюзиями, на этот раз президент Франции уложился в скромные 15 минут, сделав свои тезисы максимально четкими, краткими и понятными для всех.
Он признал собственные ошибки и свою долю ответственности за происходящее, однако связал текущие проблемы с болезнью нации, которая длится уже более 40 лет. Иными словами, его реформы должны стать французским вариантом "шоковой терапии", если использовать польские аналогии, или "реанимационным пакетом", по внутриукраинскому дискурсу.
Так или иначе, оказалось, что французский народ в данный конкретный момент не готов к дополнительным жертвам, к затягиванию поясов ради светлого будущего и требует ощутимого улучшения уже сегодня. Поэтому отвечая на подкрепленный протестами социальный запрос, Макрон анонсировал немедленное и существенное увеличение социальных расходов для уязвимых слоев.
В частности, со следующего года на 100 евро в месяц возрастет размер минимальной заработной платы, будет отменено налогообложение бедных пенсионеров, получающих менее 2000 евро в месяц, налогообложение сверхурочных рабочих часов, а также новогоднего бонуса к зарплате.
При этом Макрон отказался возвращаться к сверхвысокому налогообложению больших доходов, утверждая, что это не даст результатов, впрочем, пообещав бороться с уклонением от уплаты налогов.
Цена спокойствия
Вряд ли предлагаемые меры удовлетворят радикальную часть протестующих, которые почувствовали запах крови и готовы идти до конца. Поэтому уступки Макрона ориентированы не на сердцевину протеста, а на упомянутые 70% молчаливо поддерживающих, без которых протест быстро маргинализуется.
Сейчас правительство уже работает над детализацией анонсированных мероприятий и поиском источников для их финансирования: буквально сегодня на эту тему перед парламентом выступит премьер-министр Эдуар Филипп.
Впрочем, даже по предварительным оценкам госсекретаря Оливье Дюссо, выполнение обещаний Макрона увеличит расходную часть госбюджета еще на 8-10 млрд евро. Такая финансовая дыра может стать для Франции действительно критической, нивелировав слабый тренд возвращения к экономическому росту, особенно в сочетании с убытками, которые нанесли протесты в самую горячую для бизнеса предпраздничную пору.
Но даже если предложенные уступки успокоят протесты, они уже поставили под сомнение реформаторские амбиции Макрона. С одной стороны, в этом нет ничего нового, ведь в течение последнего двадцатилетия чуть ли не каждый новый президент, приходя к власти, предлагал болезненные меры по оздоровлению французской экономики и вынужден был отступить, столкнувшись с мощными протестами.
Однако история не ходит по кругу, а закручивается по спирали: с каждыми новыми выборами сила и роль радикальных право- и левопопулистов во французском обществе росла, подпитываясь недовольством низшего среднего класса и бедняков в провинциальных городах и селах. Казалось, 2017-й станет годом триумфа французских радикалов. Блестящая победа Макрона и его движения дала надежду на альтернативу, а первый год реформ – осторожные надежды на реальность изменений и на сотрудничество со стороны французского народа.
Речь Макрона поднимает и другие вопросы. И поворот риторики вправо (в речи Макрона содержатся намеки на необходимость решить проблему иммиграции и политики идентичности), и меры на грани экономического популизма ставят под вопрос жизнеспособность либеральной, центристской инициативы перед волной право- и леворадикального популизма, захлестывающей европейский континент и не только.
Используя заезженную литературную аналогию, можно ли побороть дракона, самому в дракона не превратившись?
Можно ли победить популизм популизмом?
Кроме того, это своего рода и личная трагедия. Казус Макрона снова выносит на поверхность вопрос того, может ли один человек и его творческое начало противостоять массовым социальным и историческим трендам. Может ли креативная предвыборная кампания и вера в свои идеалы примирить непримиримые вещи, когда против тебя – и традиционные партии, и крайне правые, и крайне левые, и недифференцированный народный гнев за каждый недополученный евро? Не слишком ли много брал на себя Макрон, когда объявлял своеобразный крестовый поход против европейского популизма?
Поражение Европы
В конце концов, тактическое отступление французского президента-реформатора может стать болезненным для всего ЕС.
Ведь именно Макрон в последнее время активно продвигал инициативы по модернизации Евросоюза, его новое качество, позитивное видение его развития. Его идеологическая неудача на национальном уровне скажется на доверии к его предложениям на уровне европейском. А его неспособность выполнять финансовые критерии ЕС – что очень вероятно, учитывая объемы предполагаемых затрат и неизбежность торможения процесса реформ, ослабит позиции Франции на пороге определяющего года для будущего ЕС, отмеченного выборами в Европейский парламент и сменой руководства ключевых европейских институтов.
Его промежуточными поражениями уже охотно пользуются не только противники на национальном уровне, но и антиподы на международной арене.
В заочной дуэли Макрона с Дональдом Трампом американский президент уже высмеял отказ от налогообложения дизельного топлива в качестве доказательства безалаберности и нереалистичности климатической политики Макрона.
Наверняка не придется долго ждать и язвительных комментариев Маттео Сальвини, ведь итальянское правительство бросило прямой вызов ЕС, отказавшись от соблюдения критериев бюджетного дефицита и задолженности как раз под лозунгами поддержки уязвимых слоев населения против бездушных требований европейской бюрократии.
Сальвини уже ссылался на довольно мягкое отношение европейских институтов к погрешностям Франции, намекая на двойные стандарты. Новые меры Макрона дают ему в руки золотые козыри.
Так что Эммануэль Макрон сделал чрезвычайно рискованный шаг, и ставки высоки, как никогда.
Но мы не только зрители этого сногсшибательного пари. Поражение Макрона может стать поражением всей Европы.
 |
Автор: Надежда Коваль,
заведующая Центром международных исследований
Дипломатической академии Украины им. Г. Удовенко,
эксперт Совета внешней политики "Украинская призма"