Зеленский не первый: как менялись европейские страны после победы популистов
Победа на украинских президентских выборах антисистемного кандидата с ярко выраженными популистскими лозунгами заставляет присмотреться к опыту других стран и к тому, как они пережили подобные тенденции.
В первую очередь обычно вспоминают США, где действующий президент Дональд Трамп задает популистские тренды не только во внутренней (курс на снижение налогов или отмену ObamaCare), но и во внешней политике. Его заявления, вроде решения проблемы безработицы благодаря строительству стены с Мексикой, которая должна остановить миграцию, или уверенность в возможности решить корейский кризис, только поговорив с Ким Чен Ыном – типично популистские.
Впрочем, за Трампом стоит вполне системная политическая сила, которая часто сглаживает экзотические идеи действующего президента.
Не менее интересен для Украины, да и более близок, пример других европейских стран. В последние годы от Греции до Исландии популисты и левого, и правого толка если не формируют правительства, то становятся все более весомой частью политического ландшафта.
Вчерашние популисты в правительстве порой быстро превращаются во вполне системных политиков.
Но порой происходит и обратный процесс – респектабельные политические силы подстраивают свою риторику и практику под новые веяния.
Да и вообще сейчас мало какая страна может считать себя совершенно свободной от веяний популизма и нового прочтения демократии.
Греческий кульбит
Никто не будет удивлен, если уже скоро на получение Нобелевской премии мира выдвинут премьеров двух балканских стран: грека Алексиса Ципраса и северного македонца Зорана Заева. Решение исторического спора между Афинами и Скопье стало большой победой Европы. Однако чтобы добиться этой победы, правительствам обеих стран пришлось пойти на значительные уступки, которые в целом крайне негативно воспринимались в обществе.
Но еще четыре года назад Европа видела совсем другого Ципраса! Он пришел к власти на волне обещаний покончить с режимом жесткой экономии, навязанным европейскими кредиторами, и в течение полугода поднимал ставки, вплоть до июльского референдума 2015 года, когда мощное "Нет!" такой политике сказал и греческий народ.
Однако момент пика народного недовольства стал и поворотной точкой для премьерства Ципраса. Не имея внутренних или внешних ресурсов для воплощения своей программы и находясь под давлением европейских кредиторов, он вынужден был покориться их требованиям. И, наконец, освободившись от своей популистской программы, смог не только закончить программу спасения в августе 2018 года, но и пойти на еще более непопулярный шаг.
Он заключил Преспское соглашение с Македонией, что вызвало недовольство всех, даже самых проевропейских политических партий, и развалило экстравагантную леворадикально-праворадикальную коалицию.
Фактически, отказавшись от популизма, Ципрас смог решить несколько болезненных проблем, на что не решались другие лидеры, пусть и ценой собственного политического будущего и отхода от радикальных левых ценностей в экономических вопросах.
Итальянский вызов для ЕС
Другой пример – Италия. В стране, которая испытывает серьезные экономические проблемы, а также является одной из точек входа для миграционных потоков из Африки, на прошлогодних парламентских выборах партии ожидаемо соревновались в первую очередь предложениями невиданных социальных гарантий и жесткой защиты от нежелательной миграции.
Поэтому ожидания от нового правительства, сформированного коалицией "Лиги" и "Движения 5 звезд", изначально были очень тревожными.
И жесткая миграционная политика, и заигрывание с возможностью отмены санкций против РФ, и расширение бюджетных расходов за рамки возможностей итальянского бюджета и европейских стандартов его допустимого дефицита соединились в букет, который быстро сделал страну-основательницу ЕС одним из самых проблемных членов союза.
Новое итальянское правительство проработало уже почти год. И хотя жесткого противостояния с Еврокомиссией удалось избежать, считать ситуацию нормализованной, как в случае с Грецией, преждевременно.
Коалиция не скрывает того, что повестка дня ЕС может существенно измениться после майских выборов в Европарламент.
По их результатам в "Лиге" рассчитывают на создание блока, который должен получить блокирующий голос в парламенте и повлиять на выборы руководителей ключевых европейских институтов.
Предварительные договоренности уже достигнуты с представителями "Альтернативы для Германии" (AfD), Датской народной партией и "Настоящими финнами". Аналогичные предложения направлены и польской партии "Право и справедливость" (ПиС), и венгерской "Фидес". Впрочем, еще нет уверенности, что последние на это согласятся. Несмотря на наличие ярких популистских элементов в своей политике и довольно активные споры с Брюсселем, они все же стараются держаться ближе к респектабельным правоцентристским ("Фидес") или консервативным (ПиС) коллегам. В случае с "Фидес" – из последних сил, преодолевая серьезную оппозицию в ЕНП по поводу дальнейшего членства.
"Референдумная лихорадка"
Одним из самых распространенных требований популистских партий является прямая демократия, нередко выраженная в желании решать как можно больше политических вопросов на общенациональных референдумах. Практика последних лет показывает, что такой инструмент стал настоящей ловушкой для традиционных партий.
Достаточно вспомнить референдум о выходе Великобритании из состава ЕС, на который рискнул пойти премьер Дэвид Кэмерон, и то, куда это завело страну.
Нельзя забыть и голосование в Нидерландах по Соглашению об ассоциации с Украиной.
Да, инициатором референдума было не правительство и не парламентская коалиция, а общественная организация, и по сути своей он был чисто консультативным. Однако правительство не стало игнорировать результаты такого волеизъявления, что создало немало неудобств и Украине, и ЕС – и самим Нидерландам. В конце концов, закон, позволявший проведение подобных референдумов, был отменен.
Альтернативы?
Президент Франции Эммануэль Макрон креативно бросил вызов право- и леворадикальному популизму во время выборов 2017 года, предложив внесистемную либеральную альтернативу.
Впрочем, общественное недовольство настигло его и программу реформ в виде бесконечных протестов "желтых жилетов" и вынудило согласиться и на точечные "социальные" меры, и на несколько месяцев "хождения в народ" в рамках так называемой общенациональной дискуссии.
Наконец, в четверг Макрон огласил скорректированную программу реформ, которая должна решить квадратуру круга: и дальше продвигать необходимые и непопулярные реформы, при этом не теряя диалога с обществом и уравновешивая их более привлекательными для среднего француза шагами.
Это пока единственное решение , и еще сложно судить, насколько оно эффективно.
* * * * *
В одной только Европе примеров популизма достаточно много, чтобы говорить, что украинские выборы вполне попадают в общемировой тренд.
Впрочем, есть нюанс, сделавший украинские выборы уникальными.
Ведь в других странах популисты, идя к власти, предлагали пусть и простые и ложные, но вполне конкретные пути решения существующих проблем. И потом, как правило, пытались реализовать свои обещания.
В Украине же победитель президентских выборов достиг успеха, не представив никакого плана – простого или сложного – решения проблем страны, полностью эксплуатируя собственный медийный образ и антирейтинг как своего предшественника, так и многих других участников предвыборной кампании.
Так в каком же направлении будет идти наполнение содержанием?
Авторы:
Надежда Коваль, эксперт Совета внешней политики "Украинская призма"
Юрий Панченко, редактор "Европейской правды"