Свобода слова и религия – не преступить запретную черту

Нет никаких сомнений в том, что расстрел журналистов и правоохранителей в редакции Charlie Hebdo – ужасающая трагедия. Терроризм является величайшим злом.

Между тем, эта террористическая атака породила новую волну дискуссий о допустимом соотношении свободы слова и свободы религии, светскости и чувств верующих в западных обществах.

Нет никаких сомнений в том, что расстрел журналистов и правоохранителей в редакции Charlie Hebdo – ужасающая трагедия. Терроризм является величайшим злом.

Между тем эта террористическая атака породила новую волну дискуссий о допустимом соотношении свободы слова и свободы религии, светскости и чувств верующих в западных обществах.

Такие же волны были после датской саги о карикатурах на пророка Мухаммеда и убийств политика Пима Фортейна и режиссера Тео ван Гога, снявшего фильм "Покорность" о насилии над мусульманскими женщинами.

Суть подобных дискуссий чаще всего сводится к трем основным точкам зрения: либеральной, консервативной и антизападной.

Либералы утверждают, что свобода слова священна, и каждый может выражать свои мысли и убеждения, как считает нужным, даже если это связано с жесткой критикой религиозной или иной моральной системы.

Консерваторы считают, что религиозный экстремизм – следствие мультикультурности и чрезмерной терпимости, культивируемой в европейских странах. Если бы европейцы не были так толерантны к другим культурам, более жестко и последовательно отстаивали свои ценности, не потакали мигрантам из незападных стран, то таких проблем не было бы.

Антизападники говорят о том, что европейцы сами провоцируют расправы над журналистами, политиками и деятелями искусства, равно как и терроризм как таковой, поскольку игнорируют традиции других народов (конечно, угнетенных и обиженных европоцентризмом и колониальным прошлым), а также отказываются понимать религиозные убеждения мусульман.

Вот и сейчас, через сутки после парижской трагедии, либералы осуждают ислам, провозгласив Charlie Hebdo практически Checkpoint Charlie западной цивилизации. Консерваторы вспомнили о недальновидной миграционной политике, окружившей Париж арабскими предместьями, не забыв помянуть добрым словом мадам Ле Пен и не очень добрым французских президентов-социалистов. А антизападники всех мастей, включая адептов "Русского мира" (куда ж без них?), с чувством глубокого удовлетворения принялись либо оправдывать террористов, которые якобы просто ответили на многократное попрание своих святынь.

Такие дебаты являются игрой с нулевым результатом, ведь в их результате не предлагаются практические решения, позволяющие выйти из образовавшегося тупика.

Кроме того, здесь постоянно смешиваются две абсолютно разные проблемы:

борьба с экстремизмом и терроризмом, в том числе и исламским, и взаимоотношения светского общества с религией, в частности с исламом.

Прежде всего, отметим: терроризм не имеет оправдания.

Никакие мировоззренческие споры не решаются с помощью автомата, и никакая вера не насаждается с помощью тротиловой шашки.

Однако автомат держат конкретные люди, в том числе и те, что пришли в редакцию Charlie Hebdo, а не религия как таковая.

И к ответственности должны привлекаться конкретные люди или организации, а не вера или убеждения

* * * * *

Во взаимоотношениях европейских обществ и ислама не все так просто, как кажется на первый взгляд.

Европейские демократии – светские, а это означает в том числе, что все религиозные объединения, соблюдая демократические требования, могут свободно развиваться, а граждане вправе рассчитывать на уважение к своим религиозным убеждениям (безусловно, если последние не связаны с нарушением норм права, и в первую очередь прав человека).

Европейские демократии также утверждают и охраняют свободу слова, полагая ее практически абсолютной. Журналист может критиковать и даже высмеивать религию, поскольку свобода слова ограничиваема разве что запретом кричать "пожар" в переполненном театре или "бомба" в самолете.

Тем не менее,

мысль о том, что любой конфликт религии и свободы слова, должен решаться в пользу последней – достаточно спорна.

Практика Европейского суда по правам человека знает противоположные примеры.

Так, в деле "Институт Отто Премингера против Австрии" суд признал правомерными действия австрийских властей, изъявших из показа фильм, в котором Иисус вступал в сговор с дьяволом о наказании человечества сифилисом.

В деле "Уингроу против Соединенного королевства" было принято аналогичное решение в связи с запретом проката фильма, в основе сюжета которого – сексуальные фантазии на тему Иисуса.

А в деле "И.A. против Турции" Суд назвал повесть с кощунственными комментариями о пророке Мухаммеде "агрессивной атакой на исламского пророка".

Таким образом, Европейский суд допускает, что в наиболее радикальных, оскорбительных для верующих и их чувств ситуациях, государство может ограничивать реализацию свободы слова.

Какие ситуации - радикальные?

Британский профессор философии права Джордж Летсас пишет о том, что оскорбительными являются высказывания, которые не содержат информации, не стремятся дать информацию и не воспринимаются как информативные в рамках любых продолжающихся публичных обсуждений. 

Выстраивание в один смысловой ряд Христа и сифилиса, сжигание Корана или вытирание ног о религиозное изображение – именно такие высказывания.

Они ничего не привносят в обсуждение места религии в обществе, правильности или неправильности религиозных предписаний, проблем религиозного экстремизма и способов его преодоления. Они только нацелены на демонстрацию ничтожности и абсурдности религиозных убеждений и самой религии.

Безусловно, есть много оттенков религиозной критики, большую часть которых охватывает право на свободу слова и творчества.

Фильмы "Последнее искушение Христа" Мартина Скорсезе  или "Догма" Кевина Смита, панк-молебен Pussy riot породили немало споров, однако то, что их общественный посыл не направлен лишь на оскорбление чувств верующих, представляется нам не требующим доказательств.

В то же время тот, кто думает, что любой подобный акт насмешки или брани в адрес религии однозначно правомерен и допустим в светском обществе, подобен курильщику на бочке с бензином.

Религия – не просто набор предписаний и культовых практик.

Религия – это картина мира, содержащая для верующего ответы на наиболее важные жизненные вопросы. И такие ответы значат для религиозного человека гораздо больше, чем его политические взгляды или эстетические пристрастия.

Не понимать этого – значит закрывать глаза на проблему. Последнее, может быть, успокаивает, но не добавляет светскому обществу толерантности, а сидящему на бочке с бензином – безопасности.

Важно также понимать, что религии и религиозные общины не одинаковы. Одно и то же действие может вызывать разные эмоции и реакции у представителей различных верований.

Когда в 80-е годы ХХ века карикатурист Жак Эффель создал книгу "Сотворение мира", где карикатурно изображались христианский Бог, акт творения, Адам, Ева и т.п., Ватикан осудил только одну карикатуру, и то по сугубо догматической причине: на ней изображался Бог, создающий лисицу, и рядом дьявол, конструирующий моль.

Ватиканские богословы сказали, что дьявол не может рассматриваться как творец чего-либо.

Подобные карикатуры на Мухаммеда или Аллаха объективно задевают мусульманина гораздо сильнее, чем христианина.

Это не дает мусульманам права на акты агрессии и насилия, но подобные моменты нужно иметь в виду, определяя реакцию государства на те или иные публикации или перформансы.  

В конце еще раз повторим, что насилие, применяемое для защиты своих интересов, убеждений или чувств, – это варварство, оправдания которому не существует.

Тем более не существует оправдания для насилия во имя религий, большая часть которых призывает к миру, взаимопониманию и любви. И не только юридический, но и моральный закон требует наказания убийц, пришедших в редакцию Charlie Hebdo.

Любые конфликты в сфере религии должны решаться цивилизовано, что означает, например, проведение переговоров и обращение в суд. Однако цивилизованное решение предполагает разумный компромисс, а не победу религии или над религией. И в этом – реальная толерантность.

Авторы:

Дмитрий Вовк,

юрист, кандидат юридических наук,
Харьков

Елена Уварова,

кандидат юридических наук, юрист,
Харьков