Недавно Комитет по вопросам евроинтеграции рассматривал законопроект "О детенизации рынка азартных игр и обеспечении доходами бюджета с целью выполнения социальных обязательств", который был внесен Кабинетом министров Украины в парламент.

Цель законопроекта – легализовать игорный бизнес в Украине. Комитет профессионально разобрался в ситуации и пришел к выводу, что положения законопроекта "не противоречат праву ЕС, однако вопрос регулирования игорного бизнеса не гармонизирован на уровне ЕС и выносится на усмотрение стран-участниц Европейского Союза".

Сам по себе вывод верный.

Однако внимание привлекло следующее утверждение, высказанное Комитетом в обосновании своего решения:

"Украина не имеет никаких прямых обязательств в отношении легализации азартных игр в рамках Соглашения об ассоциации".

По моему мнению, это утверждение требует общественного внимания, поскольку является хорошим поводом для дискуссии о том, как именно Украине необходимо осуществлять выполнение своих обязательств по Соглашению об ассоциации.

Более конкретно - очень беспокоит ситуация, что все без исключения правительства в течение полутора десятилетий на каждом шагу твердят о необратимости курса на европейскую интеграцию, отчитываются о масштабной бюрократической работе по гармонизации украинского законодательства с европейским, на что тратятся сотни миллионов гривен, а в результате мы получаем страну, которая с каждым годом все больше отличается от своих западных соседей.

Почему так получается?

По моему мнению, в значительной степени причина этого явления кроется в том, что даже если украинский закон идеально изменяется под требования законодательства ЕС (что бывает крайне редко, обычно качество ниже, даже если авторы текста добросовестно прилагают все усилия), его понимание и применение происходят на основе и в среде, далеких от европейской культуры.

То есть имеем классическую ситуацию заливания нового вина в старые мехи или попадания зерен на каменистую почву с известными последствиями: вино разлилось, а всходы засохли.

Вернемся к нашей ситуации. Чего я ожидал от Комитета, как ключевого института государства в реализации государственной политики евроинтеграции, по определению лидера, на которого должны ориентироваться и депутатский корпус, и общество?

Я ожидал, что Комитет обратит внимание на обязательства Украины по Соглашению об ассоциации осуществить приближение украинского законодательства к директиве ЕС в сфере борьбы с отмыванием средств, которая предусматривает, что поставщики игорных услуг "должны быть регулируемыми" и в их отношении "компетентные органы власти должны иметь усиленные надзорные полномочия".

Если нам нужна либерализация торговлей финансовыми услугами с ЕС, как это задекларировано в Соглашении, то у нас должен быть введен и этот стандарт регулирования.

Я ожидал, что Комитет вспомнит, что определение игорных услуг фигурирует в ряде других директив ЕС об электронной коммерции, о защите прав потребителей, об услугах на внутреннем рынке, к которым также необходимо будет приближать украинское законодательство в соответствии с Соглашением об ассоциации. Директива ЕС в отношении налога на добавленную стоимость, к которой Украине также необходимо будет приблизить свое законодательство, устанавливает общеевропейский стандарт необложения налогом на добавленную стоимость игорных услуг.

При этом из заключения Комитета следует, что всего этого не существует, – ни законодательства ЕС, ни обязательств по Соглашению об ассоциации.

Да, Комитет верно написал, что в Соглашении нет прямого обязательства Украины осуществить легализацию игорного бизнеса, но законодательство ЕС исходит из того, что рынки игорных услуг должны быть легальными и регулироваться конкретным способом.

И главное, что собственно побудило меня поделиться своим беспокойством в публичном пространстве. Я ожидал, что Комитет обратит внимание, что запрет игорного бизнеса в Украине – это прямое нарушение требований статьи 3 Соглашения об ассоциации, базовой для всей документа, согласно которой "стороны признают, что принципы свободной рыночной экономики составляют основу их отношений".

Запрет азартных игр в Украине – это запрет рынка игорных услуг, на которые всегда есть спрос со стороны игроков, и всегда находятся люди, которые готовы этот спрос удовлетворять. Именно под таким углом зрения азартные игры воспринимаются и регулируются на том самом Едином рынке ЕС, доступ к которому требует Украина от Европейского Союза.

Именно поэтому во всех странах ЕС игорный бизнес является легальным, хотя его разрешается существенно ограничивать с целью адекватной защиты и уравновешивания интересов различных групп общества.

Но тотальный запрет рынке азартных игр неоднократно признавался Судом ЕС как неадекватное средство защиты общественных интересов и, соответственно, несовместимым с фундаментальными свободами Единого рынка ЕС.

Свободная рыночная экономика – это один из ценностных столпов, подпирающих европейскую интеграцию в целом и Соглашение об ассоциации в частности. Мне обидно, что Комитет не заметил кардинальной несовместимости реалий законодательного регулирования в Украине с тем, что имеет место в Европейском Союзе, и не послал парламенту и обществу сигнал, что ситуация требует немедленных изменений.

Вместо этого Комитет решил умыть руки и не вмешиваться в вопрос, вызывающий острые споры в обществе и грозящий репутационными потерями.

Те, кто борется за внедрение в Украине европейских стандартов регулирования рынков игорных услуг, остались без поддержки и вынуждены самостоятельно доносить свои убеждения до общества.

Автор: Роберт Хорольский,

кандидат юридических наук

Публикации в рубрике "Экспертное мнение" не являются редакционными статьями и отражают исключительно точку зрения автора