Реакция украинских новостных агентств на публикацию 14 ноября этого года очередного годового доклада Прокурора Международного уголовного суда (МУС) о деятельности ее Канцелярии в 2016 году по предварительному расследованию ситуаций была весьма бурной.

В сети запестрели насколько сенсационные, настолько и малограмотные заголовки вроде "Гаагский трибунал приравнял аннексию Россией Крыма к войне" или "Гаагский суд пересмотрит дело о расстрелах на Майдане", сопровождаемые к тому же фотографиями другой судебной инстанции, расположенной в Гааге – Международного Суда ООН.

В дискурс вновь вернулись "воинские преступления" (укр. "військові злочини", хотя на самом деле речь идет, конечно же, о "воєнних злочинах"), а наиболее оптимистично настроенные комментаторы увидели новые перспективы подачи украинскими гражданами исков к Российской Федерации (хотя в реальности отчет Канцелярии Прокурора МУС не имеет с такими идеями прямой связи).

Выводы, звучащие в Facebook, часто оказываются далекими от реальности

Тем не менее, рутинный на первый взгляд документ, изданный Канцелярией Прокурора, действительно заслуживает внимательного прочтения и осознания.

Украина и МУС: где мы сейчас?

Прежде чем перейти к комментированию содержания "украинской части" отчета Канцелярии Прокурора, вспомним, чем является Международный уголовный суд и на каком этапе находится его работа в отношении Украины.

Нужно учитывать, что МУС не судит государства – он привлекает к уголовной ответственности лиц, виновных в совершении преступления геноцида, преступлений против человечности или военных преступлений в случаях, когда государства не могут или не хотят это сделать. И наоборот: этот орган не может признавать приемлемыми дела, по которым государства самостоятельно привлекли виновных к ответственности (как требует "принцип комплементарности", составляющий основу работы Суда).

Несмотря на определенный прогресс с ратификацией государствами Кампальских поправок 2010 года, МУС до сих пор не может осуществлять юрисдикцию в отношении такого преступления, как агрессия против другого государства.

Наше государство, которое до сих пор не стало полноправным участником Римского статута (учредительного договора МУС), в апреле 2014 и сентябре 2015 года воспользовалось предусмотренной пунктом 3 статьи 12 этого документа возможностью признания юрисдикции МУС в специальном порядке: сначала в отношении преступлений, совершенных между 21 ноября и 22 февраля 2014 года (в контексте событий на Майдане), а затем – в отношении всех преступлений, совершенных на территории Украины с 20 февраля 2014 года, без конечной даты.

Де-факто Украина взяла на себя подавляющее большинство обязательств государства-участника Римского статута, отложив (по малопонятным причинам) минимум на три года ратификацию этого документа.

Иными словами, Украина согласилась стать объектом расследований со стороны МУС, не став активным субъектом этого процесса, ведь без ратификации Римского статута, например, невозможно официально передать определенную ситуацию на обязательное рассмотрение Прокурору Суда, как это предусмотрено статьей 14 этого документа.

Этим объясняется, среди прочего, та очень начальная стадия, на которой находится рассмотрение Канцелярией Прокурора МУС ситуации в Украине.

Дело в том, что единственно возможным способом начала полноценного расследования в этих обстоятельствах является предусмотренное статьей 15 Римского статута инициирование расследования Прокурором МУС proprio motu, то есть по собственной инициативе. Для того чтобы такую инициативу проявить, Прокурор обязан предварительно изучить ситуацию и собрать достаточно материалов, чтобы убедить Палату предварительного производства МУС позволить ему начать настоящее расследование совершенных преступлений против международного права.

Канцелярия Прокурора начала такую подготовительную работу по Украине незамедлительно после получения соответствующих заявлений украинского правительства согласно статье 12(3). Можно с уверенностью прогнозировать, что даже этот подготовительный этап будет длиться еще довольно долго.

Годовой отчет Канцелярии Прокурора МУС: почему внимание к нему оправданно?

Прокурор и Канцелярия Прокурора являются органами МУС, но, конечно, их заявления и отчеты не равны установлению фактов палатами суда в их решениях. Впрочем, на практике документы Прокурора формируют дискурс, который будет превалировать в МУС во время рассмотрения соответствующих дел.

Не следует также недооценивать их влияние на политическое и научное обсуждение соответствующих ситуаций. Одно дело – квалификация по международному праву, которая приводится в публикациях специалистов (голоса которых в основном тонут в общем шуме и цинизме многих политиков и дипломатов), и совсем другое – официально обнародованная позиция Прокурора МУС.

Если говорить о преступлениях, которые могли быть совершены или совершаются на территории Украины, в частности в Автономной Республике Крым и в отдельных районах Донецкой и Луганской областей, то Прокурор лишь собирает и систематизирует различную информацию, которая предоставляется ему как правительством Украины, так и в многочисленных сообщениях от различных международных и национальных структур. Имеющаяся у Прокурора база данных уже насчитывает более 800 различных эпизодов, а объем собранных материалов уже превысил 7000 страниц.

Ни в одном из случаев Прокурор не имеет права вести речь о том, что преступления против международного права действительно были совершены – на нынешнем этапе любые однозначные утверждения об этом с его стороны невозможны.

Основное внимание на этом этапе привлекают даже не сами преступления, а те позиции, с которых Прокурор рассматривает полученную информацию.

Поскольку в основном речь идет о военных преступлениях, то есть серьезных нарушениях законов и обычаев войны, то Прокурор уже на нынешнем этапе вынужден высказываться по поводу квалификации событий в Украине именно с позиций международного гуманитарного права (права вооруженных конфликтов).

Такая квалификация уже давно не является секретом для юристов-международников, однако, как уже упоминалось, позиция одного из главных органов МУС весит больше, чем даже единодушные комментарии всех специалистов вместе взятых.

Квалификация Прокурором МУС событий в Крыму

Украинские и российские СМИ подали чуть ли не как сенсацию очевидное утверждение Прокурора о квалификации оккупации Россией Автономной Республики Крым и города Севастополя как международного вооруженного конфликта между Российской Федерацией и Украиной.

Впрочем, ни к каким другим выводам не может прийти ни один объективный специалист.

Дело в том, что общая статья 2 четырех Женевских конвенций 1949 г., посвященных защите жертв войны, которая также является частью общего международного обычного права, однозначно квалифицирует как международный вооруженный конфликт любую оккупацию части или всей территории одного государства другим государством, даже если такая оккупация не встречает вооруженного сопротивления.

Дальнейшая аннексия Крымского полуострова не меняет этой ситуации, поскольку после Второй мировой войны императивные нормы общего международного права категорически запретили подобное присоединение иностранной территории, признали его одним из наиболее очевидных проявлений агрессии и не создающим никаких юридических последствий, за исключением международной ответственности государства-нарушителя и, потенциально, уголовной ответственности ее руководства.

Таким образом, Отчет лишь подтвердил очевидное:

с начала установления российскими военными контроля над АРК и городом Севастополь два государства находятся в юридическом состоянии международного вооруженного конфликта между ними.

Это состояние может быть прекращено лишь одним способом – полной деоккупацией Российской Федерацией всей захваченной ею территории Украины.

Пока оккупация не прекращена, государство-оккупант должно соблюдать в отношении оккупированной территории требования международного гуманитарного права, прежде всего, в части прав лиц, находящихся на оккупированной территории.

Наиболее серьезные нарушения этих требований могут быть приравнены к военным преступлениям.

В Отчете 2016 года Прокурор упоминает полученные ее Канцелярией утверждения о нарушении прав крымскотатарского населения, убийствах и похищениях, ненадлежащем обращении, нарушении права на справедливый суд и незаконном лишении свободы, принудительной воинской службе на стороне оккупанта и т.п.

Квалификация Прокурором МУС событий в Донецкой и Луганской областях

Не меньшего внимания заслуживает квалификация в Отчете событий в двух восточных областях Украины, которая содержит больше сложных нюансов, чем достаточно однозначная ситуация в Крыму.

Среди полученной Канцелярией Прокурора информации о преступлениях, совершенных в этой части Украины, Отчет называет убийства, уничтожение гражданских объектов, незаконное лишение свободы, принудительное исчезновение людей, пытки/ненадлежащее обращение с задержанными, половые преступления и т.п.

Канцелярия Прокурора начинает свой анализ с подтверждения того факта, что уже к 30 апреля 2014 года вооруженное противостояние в Донецкой и Луганской областях достигло по меньшей мере уровня немеждународного вооруженного конфликта. Одной только этой квалификации уже достаточно для рассмотрения утверждений о совершенных сторонами конфликта военных преступлениях, однако для правильного применения статьи 8 Римского статута, которая определяет их составы, перед Прокурором также стоит необходимость определить, не носил ли этот конфликт международного характера.

И здесь – первый критически важный вывод Отчета, который стоит процитировать полностью: "Дополнительная информация, как, например, сообщения об обстреле обоими государствами военных позиций друг друга, задержаниях украинской стороной российских военнослужащих и наоборот, указывают на непосредственное вооруженное противостояние между вооруженными силами России и правительственными вооруженными силами Украины, что указывает на наличие международного вооруженного конфликта в контексте военных действий в восточной Украине самое позднее с 14 июля 2014 года, параллельно с немеждународным вооруженным конфликтом (параграф 169).

Итак, в Донецкой и Луганской областях ситуация квалифицируется как минимум как вооруженный конфликт одновременно немеждународного и международного характера.

Звучит непривычно (и даже удивительно), но на самом деле так квалифицируют значительное количество современных вооруженных конфликтов, которые ограничиваются территорией одного государства и одновременно характеризуются вмешательством из-за рубежа.

Однако не правильнее ли квалифицировать весь вооруженный конфликт на территории Украины как международный, настаивая на отсутствии какого-либо внутреннего элемента? Согласно практике Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии (МТБЮ), для этого необходимо доказать наличие общего контроля над антиправительственными вооруженными группами со стороны иностранного государства.

Прокурор МУС не исключает и такой возможности: "/.../ Канцелярия также изучает утверждения, что Российская Федерация осуществляла общий контроль над вооруженными группами в восточной Украине. /.../ Канцелярия должен оценить, указывает ли имеющаяся информация на то, что российская власть оказывала и оказывает поддержку вооруженным группам в виде оборудования, финансирования и персонала, а также направляли ли они в целом действия либо помогали ли в планировании действий этих вооруженных групп способом, указывающим на осуществление настоящего контроля над ними. Сейчас Канцелярия проводит детальный фактический и юридический анализ имеющейся информации..." (параграф 170).

Как видим, ничего революционного или шокирующего Канцелярия Прокурора не сообщила – все это было очень хорошо известно и ранее. Но особенность нынешнего отчета в том, что общеизвестные вещи были высказаны официально и убедительно.

Реакция Российской Федерации не заставила себя долго ждать: президент РФ издал распоряжение уведомить депозитария Римского статута (Генсека ООН) об отказе его государства в будущем ратифицировать подписанный от имени России 15 лет назад Римский статут. Параллельно спикеры российского внешнеполитического ведомства жестко раскритиковали нынешний Отчет Канцелярии Прокурора в части ситуации в Украине, как сделали это и с прошлогодним в отношении Грузии.

Демарш Российской Федерации мало что меняет: никто и не ожидал всерьез, что в нынешних обстоятельствах она решит ратифицировать Римский статут или начнет сотрудничать с МУС.

В теперешних обстоятельствах действия РФ можно рассматривать как ритуальные. Впрочем, справедливости ради надо напомнить, что впервые "отзыв подписи" под Римским статутом применила в 2002 году администрация президента США Дж. Буша-младшего.

В любом случае, вне зависимости от действий РФ, МУС сохраняет свою юрисдикцию в отношении событий в Украине, в частности в отношении преступлений, совершенных не только гражданами нашего государства, но и любыми иностранцами, в том числе гражданами государств, в Римском статуте не участвующих.

Преступления против Майдана – вопрос до сих пор открыт

Прошлогодний отчет Канцелярии Прокурора разочаровал многих в Украине.

Ведь имеювшаяся в Гааге информация не дала оснований для вывода о том, что преступления против гражданского населения в ноябре 2013 – феврале 2014 года были достаточно широкомасштабными или систематическими для того, чтобы соблюсти критерии для преступлений против человечности, предусмотренные статьей 7 Римского статута.

С того времени адвокаты жертв преступлений против Майдана делали все от них зависящее, чтобы передать в Канцелярию Прокурора новые материалы, которые бы доказывали широкомасштабность или систематичность этих преступлений. В нынешнем Отчете Канцелярия Прокурора подтверждает получение этих материалов и оставляет вопрос открытым.

Это, при желании, можно толковать как положительный сигнал о том, что и этими преступлениями может заняться Прокурор МУС.

Выводы

Помимо очевидных внешнеполитических моментов – в частности, возможности для Украины ссылаться на Отчет Канцелярии Прокурора в целях правильной юридической квалификации событий на территории нашего государства и другими международными структурами – отмечу два главных, на мой взгляд, вывода.

Во-первых,

международное уголовное правосудие для Украины и Российской Федерации становится все ближе.

После второго заявления Украины о признании юрисдикции МУС без крайней даты этот поезд нельзя остановить ни временно (путем оттягивания ратификации), ни полностью (путем отказа от любой перспективы ратификации и сотрудничества с МУС, как это только что сделала Российская Федерация).

Легко предсказать, что в дальнейшем роль МУС будет только возрастать. В сложные времена, которые сейчас переживает МУС (не забываем об отсутствии каких-либо ярких успехов этого суда и о выходе из Римского статута ряда африканских государств), Канцелярия Прокурора не сможет затягивать предварительное изучение вопроса о преступлениях на территории Украины настолько, насколько она это сделала в случае Грузии (где потребовалось целых 7 лет).

А там, где начнется собственное расследование, недалеко будет и до предъявления обвинений конкретным лицам...

Во-вторых, любая работа МУС по расследованию преступлений против международного права на территории Украины не только не освобождает наше государство от императивной обязанности их расследовать и привлечь виновных к ответственности, но лишь подчеркивает необходимость максимально интенсифицировать такие расследования, привлекая к ним все имеющиеся ресурсы (и, при необходимости, международную помощь).

Это касается и расследования преступлений против Майдана, и упомянутых в Отчете Канцелярии Прокурора событий 2 мая 2014 г. в Одессе, и военных преступлений и преступлений против человечности, совершенных во время вооруженного конфликта в отдельных районах Донецкой и Луганской областей – кто бы эти преступления ни совершил.

Чем больше Украина сделает дома, тем меньше придется потом жалеть о том, что произойдет в Гааге.

Автор: Николай Гнатовский,

доцент кафедры международного права Института международных отношений
Киевского национального университета имени Тараса Шевченко

Публикации в рубрике "Экспертное мнение" не являются редакционными статьями и отражают исключительно точку зрения автора