На саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), который прошел 8-9 июня в Астане, ее новыми членами стали Индия и Пакистан.

Это событие — не только важнейший итог саммита, но и одно из наиболее значимых в истории ШОС. Для организации, созданной в 2001 году, нынешнее расширение — первое в истории. Это расширение не просто трансформирует "Шанхайскую шестерку" в "восьмерку". Решительно изменяется географический ареал организации, ее геополитический масштаб.

Долгое время ШОС воспринималась в масштабе Центральной Азии, даже членство России и Китая виделось как участие в ней важнейших партнеров центральноазиатских государств. Со временем круг заинтересованных стран расширялся, присоединялись новые наблюдатели и партнеры по диалогу, но восприятие не сильно менялось.

Почти все "новички" соседствовали с регионом, имели здесь интересы, существенные, но не первоочередные — точно так, как и Китай с Россией. Более амбициозные планы регулярно озвучивались на саммитах ШОС.

Именно так появились заявки на членство Ирана и Индии, в которых была заинтересованна Россия, и Пакистана, которую лоббировали Китай и Узбекистан.

Но ни острой необходимости, ни политических условий реализовать эти планы не было, и потому их инициаторы не прилагали особых усилий для достижения заявленных целей.

В последнее время ситуация переменилась. Вынужденный поворот России в сторону Азии, резкий рост амбиций Китая и его претензии на паназиатское — если не глобальное — лидерство, наконец, более тесное военное сотрудничество Пекина и Москвы сделали их интерес к Центральной Азии частью более масштабных стратегических построений.

В центре этих стратегий — пространство Евразии, но в значительно более масштабном смысле, чем часть постсоветского пространства, очерченного Евразийским союзом. И в этом смысле существенно разросшаяся ШОС — первый действительно евразийский институт.

Геополитические контуры ШОС пережили не менее решительную перестройку. Теперь в составе организации — четыре ядерные державы, три крупные мировые экономики и два самых населенных государства мира.

Кроме того, в ШОС теперь состоят государства, имеющие между собой нерешенные территориальные проблемы: Индия и Китай с Пакистаном. И это значит, что в организацию впервые привнесен явный, открытый конфликт.

Уютный российско-китайский кондоминиум отставлен, и ему на смену приходит сложный баланс интересов великих держав.  

ШОС изначально создавалась не как интеграционное объединение или военный союз, и потому сравнивать ее с ЕС или НАТО некорректно. Она намного больше походит на многочисленные азиатские международные организации, призванные не только способствовать совместному продвижению общих (или хотя бы совпадающих) интересов ее членов, но и обеспечивать защиту индивидуальных интересов, зачастую — от партнеров по организации.

Мерилом успешности ШОС станут не реализованные многосторонние проекты, а создание рамочного пространства — географического, политического, в области безопасности, — в котором будут обеспечены суверенные интересы участников и к которому будет максимально затруднен доступ "посторонним": США, Европейскому Союзу, Японии и любому другому государству, чьи действия будут восприниматься большинством в ШОС как противоречащие их интересам.

Этот механизм фактически был реализован в рамках Центральной Азии. Еще в 2000-е странам региона довелось испытать на себе давление со стороны Москвы и Пекина в ответ на попытки усилить взаимодействие с Вашингтоном и некоторыми европейскими странами. Зажатые между Россией и Китаем, эти страны не могут позволить себе такое противостояние — особенно с учетом того, что их географическое положение не позволяет рассчитывать на эффективную помощь со стороны Запада. Довольно быстро центральноазиатские столицы переключились на балансирование между Москвой и Пекином, получив в награду за лояльность гарантии стабильности режимов со стороны "старших партнеров".

В основу ШОС как евразийского института ляжет еще более сложный, многоуровневый компромисс: ведь теперь деление на "старших" и "младших" партнеров станет еще более явным.

Для "старших" ШОС превратится в главную площадку для выработки консенсуса относительно направления развития региона. Это - те же рамки, которые устанавливают негласные правила сосуществования и одновременно "закрывают" регион третьих стран.

Для "младших" партнеров ШОС останется площадкой дозволенного внешнеполитического маневра, которая только что существенно увеличилась в размерах. В ответ на согласие с правилами игры они могут рассчитывать на экономические и политические выгоды.

Не случайно едва поставив подпись под документами, завершающими процесс вступления новых членов, "младшие" сразу завели разговор о необходимости совместного финансирования проектов на их территории. Теперь они могут получать деньги не от двух, а уже от трех партнеров.

Именно эта, ключевая задача, которая стоит перед ШОС, убеждает в неизбежности дальнейшего расширения. В ближайшее время следует ожидать вступления Ирана. Россия и Китай постараются привлечь к организации и Туркменистан с Монголией. Первый, на фоне глубокого социально-экономического кризиса, дозревает до фактического отказа от многолетней "политики нейтралитета". Вторая все в большей степени разочаровывается в отношениях с США, понимая неготовность Вашингтона последовательно защищать интересы Улан-Батора перед Москвой и Пекином.

Но даже явный рост значимости ШОС с точки зрения китайских и российских стратегий не превратит это региональное объединение в эффективную организацию экономического сотрудничества. Тут интересы участников слишком часто вступают в прямое противоречие.

Для меньших государств конкуренция идет прежде всего за инвестиции и материальную помощь, а также за транзитные маршруты.

Крупные державы конкурируют за рынки и за контроль над транспортными маршрутами.

В портфеле Китаю — целая россыпь транзитных проектов, собравшихся недавно под зонтик "Одного пояса, одного пути": на саммит этой инициативы в Пекине индийские представители не приехали. Ведь в случае с пакистанским транспортным коридором, ведущим из Китая к порту Гвадар, речь идет не только об экономических противоречиях, но и о политическом конфликте. Часть пути пролегает по территории Кашмира, который Индия считает своим.

У Индии тоже есть свой проект — международный торговый коридор "Север-Юг", который связывает индийские порты с европейской частью России через иранский порт Чахбахар, через Азербайджан или Каспий. Конкуренция предложений, отсутствие общих инвестиционных и инфраструктурных проектов — все это было нормой для ШОС раньше, не поменяется картина и теперь, с новыми членами на борту. Экономика может на каком-то этапе выйти на первый план, оформиться в виде совместных проектов. Но в современных условиях большой евразийской политики ШОС будет определяться геополитическими резонами.

Форма регионального взаимодействия, которая сложилась в ШОС, может показаться избыточной, неэффективной с точки зрения обычных подходов к региональной интеграции. Но она остается единственным инструментом для долгосрочного сотрудничества, становления институтов в ситуации, когда, с одной стороны, соседи не доверяют друг другу, а с другой — остро друг в друге нуждаются.

С точки зрения собственных стратегических интересов Китай, Россия, Индия не могут позволить себе втягиваться в конфронтацию между собой. Для других членов организации конфликт с ведущими странами также обещает лишь упадок и, возможно, развал.

ШОС может воплотить свод негласных правил общежития в регионе, сделать всех участников объединения заинтересованными и, в определенной степени, ответственными за их соблюдение. И потому организация, при всех своих недостатках и слабостях, остается самым надежным рецептом мира и относительной стабильности для евразийского пространства.

Публикации в рубрике "Экспертное мнение" не являются редакционными статьями и отражают исключительно точку зрения автора