В октябре проправительственный телеведущий и обозреватель Ардан Зентюрк до крайности обострил бытующие в Турции теории заговора.

В газетной статье он высказал такое утверждение: "С момента вступления Турции в НАТО в 1952 году страна находится под попечительством НАТО/Пентагона, не имеющим вообще ничего общего с идеями Мустафы Кемаля Ататюрка". Десятилетиями кемализм, по его словам, используется лишь как повод для ослабления Турции.

Этот текст является яркой иллюстрацией политики президента Эрдогана, ибо демонстрирует острую необходимость нахождения противника с целью привнести напряжение в политику, которое затем найдет выход в своей собственной стране. После того как энергия всех его турецких конкурентов была исчерпана,

Эрдогану понадобился новый враг, и таким врагом для него, похоже, стал весь западный блок в сфере безопасности в целом и НАТО в частности.

То, что президент Турции демонстративно отворачивается от Североатлантического союза, органично вписывается в его политическую повестку дня, нацеленную на усиление личной власти и создание "националистического блока" накануне приближающихся президентских выборов 3 ноября 2019 года.

Антиимпериалистический популистский дискурс – необходимое, но недостаточное средство конструирования образа нового врага в лице НАТО. Критичные настроения в Турции вызваны и геостратегическими причинами.

В мае 2016 года известный турецкий морской военачальник Нежат Таракчи, адмирал в отставке, потребовал незамедлительного выхода своей страны из военного крыла НАТО. По мнению Таракчи, включение энергетической безопасности в концепцию НАТО на саммите в Лиссабоне в 2010 году, поддержка воинствующей курдской сепаратистской организации РПК и киприотов-греков ставят под угрозу усилия по установлению мира, равно как и интересы самой Турции.  

После попытки переворота 15 июля 2016 года Таракчи пошел еще дальше и отныне рьяно проповедует мнение о том, что эта попытка состоялась при молчаливом одобрении со стороны НАТО, к тому же незаконно предоставившего защиту и приют турецким офицерам-сторонникам Гюлена, находившимся в тот момент на штабной службе в Альянсе. 

НАТО, США и европейские государства, утверждает далее Таракчи, подрывают легитимность границ между Турцией и Сирией, Турцией и Ираном и отказывают Турции в поддержке ее борьбы против терроризма. Поскольку оборонный блок западных государств, ведомый Североатлантическим союзом, не заботится о потребностях Турции в области безопасности, и такую точку зрения разделяют многие другие генералы и чиновники высшего ранга в отставке, Анкаре следует разработать самостоятельное стратегическое видение и полагаться на собственные силы.

Кризис в отношениях между Турцией и НАТО обострился после попытки переворота в 2016 году.

Медлительность и нерешительность Альянса в вопросе осуждения путчистов разозлили турецкое правительство. Отказ США выдать предположительного зачинщика путча Фетхуллаха Гюлена еще более накалил обстановку, равно как и готовность стран-членов НАТО предоставить убежище многим вероятным членам сети Гюлена.

Еще одним аспектом, подогревающем нынешнее недовольство, является длящаяся поныне гражданская война в Сирии. Когда возросла опасность того, что война может из соседней страны распространиться на Турцию, Анкара пошла на сотрудничество с российскими войсками, тогда как государства-члены НАТО решили поддержать и обучить курдских бойцов в Ираке и Сирии.

К тому же ситуация в Сирии вызвала необходимость в защите турецкой границы мощными ракетными комплексами класса "земля-воздух". И хотя США, Германия, Нидерланды и Испания информировали с 2013 по 2016 год о положительном отношении к просьбе Турции о предоставлении системы ракетной обороны с целью защиты своей территории, Анкара, обуреваемая раздражением и разочарованием, решила приобрести российский ракетный комплекс С-400.

70,8% турецких офицеров в 2015 году все еще придерживались мнения о том, что членство в НАТО вносит позитивный вклад в институциональную структуру армии. Об этом свидетельствует опрос, проведенный мною при подготовке докторской диссертации на основе репрезентативной выборки офицеров всех воинских званий. По результатам опроса университета имени Кадира Хаса,

удельный вес турецких граждан, высказавшихся за углубление сотрудничества с НАТО, в прошлом году составил 19,8%, а по состоянию на июль 2017 года упал до 7,5%.

Со времени попытки переворота сколь-нибудь значительные опросы среди военных не проводились, однако можно предположить, что пронатовские настроения среди офицерского корпуса также существенно пошли на убыль.

В Турции можно выделить по крайней мере три группы влияния, которые настраивают страну против своих западных союзников.

Первая группа, которая снова наращивает влияние на турецкую общественность и важные с точки зрения безопасности институты – пророссийские кемалисты, а также иные подобные им лево-националистские группировки. Главным фигурантом здесь является Рабочая партия Догу Перинчека, убежденного сторонника Владимира Путина.

Перинчек и другие политические лидеры его партии, а также многие их союзники в среде турецких военных после судебных процессов по делу организации Эргенекон и операции "Кувалда" в период с 2008 по 2010 год оказались в заключении.  Эти процессы способствовали тесной спайке между партией Перинчека и офицерами в отставке, которые были тогда арестованы. Рабочая партия и ее союзники попытались уменьшить влияние НАТО, однако придерживаются единого мнения о том, что в данный момент не существует реальной возможности полного отделения от Альянса.

Вторая группа - пантюркское движение - отвергает не только влияние НАТО, но и европейский, а также российский империализм. Она делает ставку на идеи ирредентизма, направленные на единение этнических тюрков в Центральной Азии под предводительством Турции.

Так, например, по мнению пантюркского Института исследований, Турция должна отделиться от НАТО и стремиться к статусу нейтрального государства, с тем чтобы страна наконец обрела возможность проводить политику, отвечающую национальным интересам.

Третье действующее лицо – президент Эрдоган. Нагнетаемые им настроения находятся в сильной зависимости от его харизмы политического лидера и фигуры отца отечества.

Он преподносит себя как человека, способного вывести страну из кризиса. Этот нарратив напоминает времена турецкой освободительной войны и истолковывает нынешние проблемы Турции после попытки переворота в 2016 году как борьбу против западного империализма.

Чтобы удержаться в борьбе за власть, Эрдоган сделал крен в сторону антизападной риторики.

Тем самым он умалчивает, что именно переговоры о вступлении в ЕС вначале вообще дали ему возможность реализовать политику своей партии, а именно посредством ослабления старых стражей государства: военных, высокопоставленной бюрократии и юстиции.

Что действительно удивляет, так это реакция или, точнее, отсутствие реакции НАТО на тенденции развития в Турции.

Альянс мог бы разрядить ситуацию и попытаться вернуть Турцию на верный путь, ведь речь все-таки идет о чрезвычайно важном в геостратегическом отношении партнере на восточном фланге этой организации. Но пока что каких-либо признаков публичных дипломатических усилий нет.

Неясно также, почему руководство НАТО, проявляя стратегическую близорукость, мирится с усилиями Кремля вызвать структурный кризис внутри Альянса, подталкивая Турцию к изменению ее традиционной геостратегической ориентации на НАТО.

И все же весьма маловероятно, что НАТО и Турция в будущем пойдут разными путями.

Хотя правительство Турции пытается заключить стратегические союзы с Россией, Катаром и Ираном, эти усилия с высокой долей вероятности не выльются в создание новых институтов. Причиной тому – стратегическая ориентация турецких институтов безопасности, которые лишь с большим трудом и высокими затратами удалось интегрировать в иную систему военного сотрудничества, что делает отделение Турции от НАТО почти невозможным.

Да и с материальной точки зрения вероятность полного отделения очень мала, так как преимущества, извлекаемые Турцией из ее членства, явно перевешивают недостатки. Ведь Турция расходует на это членство от 700 до 800 миллионов долларов год и получает за это военную поддержку, стоимость которой в разы выше.

Пока наихудшим сценарием может стать широкая дискуссия в Турции о выходе из интегрированной структуры командования силами НАТО,

наподобие того, как это случилось во Франции при правлении де Голля в 1967 году.

Впрочем, новые скандалы могут существенно изменить эти расклады. Яркий пример - новый удар по репутации союза был нанесен во время учений НАТО в Норвегии. На них Эрдоган и основатель республики Ататюрк оказались в списке "врагов". В ответ Эрдоган отозвал всех турецких военнослужащих из Ставангера.

Этим катастрофическим просчетом в плане коммуникации не преминут воспользоваться антинатовские круги в Турции.

Автор: Метин Гюркан,

научный сотрудник Стамбульского центра политических исследований

Статья впервые размещена на сайте IPG и публикуется с разрешения правообладателя, с редакционными сокращениями

Публикации в рубрике "Экспертное мнение" не являются редакционными статьями и отражают исключительно точку зрения автора