Эффект санкций ООН против Северной Кореи оказался на удивление скудным.

Это случилось вопреки – хотя на самом деле, возможно, и вследствие – угроз со стороны президента США Дональда Трампа, а также эскалации экономической войны США против этой страны, длящейся с 1950 года.

Меры воздействия ООН, призванные гарантировать мир и безопасность с помощью  совместных дипломатических усилий, но без военного вмешательства, не приносят ожидаемого результата из-за разбушевавшегося Трампа. По мнению председателя парламентского комитета по внешней политике в Сенате США Боба Коркера, президент США вместо ужесточения санкций, соответствующего сложившейся ситуации, буквально "толкает свою страну к третьей мировой войне".

Типичным для преобладающей в Вашингтоне "любительской дипломатии" является и то, что сам Коркер, возможно, неосознанно, подобными высказываниями продемонстрировал Пхеньяну риски, связанные со слишком ранним отказом от своих ядерных амбиций.

Впрочем, поспешность не является единственной ошибкой политиков, занимающихся санкциями, и присуща не только американцам.

С введения в декабре 2006 года санкций ООН против Северной Кореи их действие то и дело подрывалось политическими и экономическими факторами. Эти факторы – следствие политической нерешительности субъектов принятия решений. Так как ведущие западные государства часто подчиняли санкции ООН своим национальным интересам, России и Китаю удавалось препятствовать их реализации и тем самым посылать сигнал о том, что и они без ощутимых потерь могут игнорировать соответствующие решения.

Таким образом, реализация постоянно хромала, а теоретически наиболее ощутимые меры, то есть финансовые ограничения, теряли свой эффект в силу довольно ощутимых различий в их осуществлении.

Помимо этого, действенность санкций размывается существенными различиями в их истолковании соответствующими государствами – членами ООН и частным сектором. Даже сам Совет Безопасности непоследовательно реагирует на нарушения международного права: за редким исключением санкции вводятся против всех, кто принимает участие в финансировании террористических организаций.

Однако этого не происходит в случаях умышленного или неумышленного финансирования меж- и внутригосударственных конфликтов.

Правда, банки, являющиеся важным звеном потенциального финансирования нарушителей санкций, давно защищаются от опасности соучастия в преступлениях и отмывании средств при помощи взятого на себя обязательства проверки своих клиентов (KYC – Know Your Customer).

Но когда речь заходит о санкциях ООН вне рамок борьбы с терроризмом, многие банки на практике проявляют чудеса изворотливости.

Еще более сложной становится ситуация, когда встает вопрос об ответственности собственников в лице институциональных инвесторов. Они обладают особенно большим влиянием ввиду многомиллиардных пакетов акций во всем мире.

Так или иначе, а практика, основанная на учете конфликтных факторов, является частью 31-го общепризнанного базового принципа ООН, которую специальный представитель генерального секретаря ООН по вопросам прав человека, транснациональных корпораций и других предприятий Джон Рагги озаглавил: "Защищать, уважать и исправлять" (Protect, Respect and Remedy).

Хотя Совет по правам человека принял решение о введении этого принципа ответственности, не известно ни об одном случае, когда бы инвесторы прибегали к мерам воздействия на свои предприятия из-за нарушения ими санкций.

Возможно, подобная летаргия инвесторов является лишь отражением разъединенности политиков в сфере санкций.

Правда, санкции довольно регулярно применяются против тех, кто финансирует террористические организации. Но спонсоры меж- и внутригосударственных конфликтов редко привлекаются к ответственности.

Непоследовательность проявляется также и в том, что получатели незаконных поставок оружия страдают от арестов имущества или запретов на въезд значительно чаще, нежели поставщики, которые часто нарушают эмбарго ООН на поставку вооружений в еще большей степени.

Такая же однобокая реакция наблюдается и в отношении тех, кто торгует сырьем. Торговцы алмазами, принимавшие участие в финансировании гражданской войны в Анголе и Сьерра-Леоне в 1990-х годах, понесли наказание в форме санкций. А вот покупатели алмазов на крови в бельгийской столице алмазного бизнеса Антверпене вышли сухими из воды.

То же случилось и с предпринимателями в сфере лесной промышленности в Либерии, исправно платившими налоги режиму своего демократически избранного президента Чарльза Тейлора (осужденного впоследствии за военные преступления). Против них были применены санкции.

Зато действующие в Либерии каучуковые плантации фирмы Firestone или же предприятия по импорту продуктов питания и автомобилей, которые также платили налоги, никогда не рассматривались ООН всерьез в части наложения на них санкций.

Непоследовательность проявляется также и в том, что

получатели незаконных поставок оружия страдают от арестов имущества или запретов на въезд значительно чаще, нежели их поставщики.

Еще одним примером подобного рода является Северная Корея: компания A.M.M. Middle East General Trading из Дубая 6 марта 2015 года направила счет на $1,4 млн за приобретение золотых слитков и ювелирных украшений северокорейскому дипломату Сон Юнг Наму.

Вне всякого сомнения, эта торговля золотом является не чем иным, как взносом в финансирование программы Северной Кореи по созданию оружия массового уничтожения. Невзирая на это, делегации Совета Безопасности, а именно его комитета по санкциям, так и не наказали торговца золотом из Дубая.

Не были наложены санкции и на поставку в Северную Корею самолета типа P-750 XSTOL, а также запчастей к нему, что является нарушением запрета на поставку предметов роскоши в эту страну. Под действие санкций не попали ни продавец из Китая, ни производитель из Новой Зеландии, ни банки, осуществившие операции по переводу денег.

Все эти примеры не без оснований создают у многих стран-членов ООН, предприятий и крупных инвесторов впечатление того, что резолюции этой организации о применении санкций, подкармливаемые признаниями на словах, действуют лишь на бумаге.

Статья впервые размещена на сайте IPG и публикуется с разрешения правообладателя, с редакционными сокращениями

Публикации в рубрике "Экспертное мнение" не являются редакционными статьями и отражают исключительно точку зрения автора