"Через 5-7 лет Грузия достигнет уровня, позволяющего говорить о членстве в ЕС"

Прошедшие парламентские выборы в Грузии показали, что ближайшие четыре года курс страны продолжит определять правящая партия "Грузинская мечта".

Впрочем, вопреки обвинениям оппозиции, за последние четыре года Грузия не свернула с пути интеграции в ЕС и НАТО. Есть ли риски, что это произойдет теперь?

Об этом ЕвроПравда поговорила с государственным министром Грузии по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Давидом Бакрадзе (не стоит путать с его полным тезкой, являющимся одним из лидеров оппозиции).

Это одно из последних интервью министра на нынешнем посту – Давид Бакрадзе уже назначен послом Грузии в США и в декабре приступит к своим новым обязанностям. 

– Есть ли риски, что после выборов Грузия скорректирует свой нынешний курс на европейскую интеграцию?

– Конечно, нет. В течение последних четырех лет мы уже успели показать свои приоритеты. Мы показали их успехом как в отношениях с НАТО, так и с Евросоюзом,  в части Соглашения об ассоциации.

Так что будущие четыре года дают шанс показать новые высоты в отношении интеграции в ЕС и НАТО. Необходимо подчеркнуть, что интеграция в эти структуры является приоритетом внешней политики Грузии, которую поддерживает большинство населения страны.

– Часто говорят, что после прихода во власть в 2012 году "Грузинской мечты" курс на евроинтеграцию остался, но движение замедлилось.

– Наоборот! Есть успех и в визовой либерализации, и в свободной торговле.

По оценке наших европейских партнеров Грузия является лидером Восточного партнерства, она исполняет все домашние задания. О каком замедлении можно говорить?

– Грузия очень хотела получить безвизовый режим до выборов, но безуспешно. Это повлияло на итоги выборов?

– Думаю, что наши граждане правильно восприняли сложившуюся ситуацию. Политически все 28 стран ЕС согласились, что Грузия выполнила условия. Осталось дождаться, когда будет определена дата непосредственного голосования, по итогам которого,  мы все уверены, Грузия получит безвизовый режим.

– Вы не рассматриваете возможность, что безвизовый режим будет заморожен, пока ЕС не создаст новый механизм для защиты от мигрантов?

– Да, было объявлено, что предоставление Грузии безвизового режима произойдет одновременно с принятием механизма его приостановки. Мы прекрасно понимаем, что у Европы в последние два года есть проблема незаконной миграции. И мы понимаем их аргументы, поскольку также являемся частью Европы.

Но я считаю, что решение об этом механизме будет принято очень быстро.

Мы уже 25 лет ждем введения безвизового режима, так что еще одна маленькая пауза не повлияет на радость, которую принесет его задействование.

– Режим свободной торговли Грузии с Евросоюзом заработал раньше, чем для Украины. Как вы оцениваете его результаты? В Украине есть противоречивые оценки, ЗСТ пока не дала ожидаемого экономического эффекта?

– В прошлом году у нас был рост экспорта в ЕС на 15%. Мы надеемся, что эта тенденция сохранится.

Кроме самого роста экспорта, для нас крайне важны и новые стандарты производства.

– Рост импорта из ЕС не стал проблемой?

– Мы не видим в этом опасности. Действительно, изначально у нас была довольно большая разница между импортом и экспортом в ЕС, но она постоянно уменьшается.

– В Украине рассчитывают, что основным эффектом от ЗСТ будет не столько торговля с Евросоюзом, сколько приход инвесторов, которые будут рассматривать Украину как площадку для более дешевого производства товаров?

– Мы уже почувствовали это. Несколько производств, ориентированных на Европу, из Китая перенеслись в Грузию.

Например, игровые площадки для домашних животных. Их производство находилось в Китае, но перенесли его в Грузию именно благодаря Соглашению о свободной торговле.

Это первый пример, но он показывает тенденцию. Бизнесу выгодно производить в Грузии и продавать эти товары в ЕС. Так что эта тенденция будет иметь продолжение.

– В грузинский парламент проходит ультраправый Альянс патриотов, известный своим евроскептицизмом. Это как-то повлияет на политику страны?

– Процент, который набрала эта сила, не является решающим (5%. – ЕП).

Кстати, эти политики не характеризуют себя как евроскептики. Хотя, конечно, между нами есть основополагающие различия.  

– Но раз они получили поддержку, то в Грузии растет число евроскептиков.

– Я не соглашусь с такой оценкой. И до нынешних выборов в Грузии были евроскептики, но они не влияли на политику страны.  Другое дело, что наличие демократии и свободного выбора привело к тому, что эти силы теперь представлены в парламенте.

У нас есть свобода СМИ и политической активности. Благодаря этому, при наличии очень высокой антизападной пропаганды как в Грузии, так и в других странах Восточного партнерства,

мы смогли сохранить высокую поддержку европейской и евроатлантической интеграции страны, которая сейчас составляет по разным оценкам 68-75%.

Интеграция в ЕС и НАТО имеет у нас приблизительно одинаковый уровень поддержки.

Это приблизительно соответствует тому уровню, который был 10 лет назад. Но мы увеличиваем качество этой поддержки, мы делаем ее более содержательной. Важно, чтобы народ знал, что и почему он поддерживает, чтобы завтра или послезавтра пропаганда не поставила под вопрос европейский выбор страны.

Какой-то процент евроскептиков, конечно, имеется. У людей есть и ностальгия по СССР... Но этот процент не ставит под сомнение курс Грузии.

– В Грузии также есть российская пропаганда?

– По-моему, она есть везде, по всей Европе.

Она проявляется в разных формах, начиная с неправительственных организаций. Есть и политические силы, как партия Бурджанадзе,  которая прямо поддерживает внеблоковый статус страны.

Со своей стороны, мы сотрудничаем с центром стратегической коммуникации НАТО в Риге и со страткомом Евросоюза в Брюсселе. Их рекомендации однозначны – ответом на пропаганду должны быть не противоположные мифы, а только достоверная информация.

Это непросто делать. Если взять прошлый год, у нас было больше 750 встреч (посвященных тематике курса страны. – ЕП), телевизионные программы почти на всех каналах, проводилась координация работы с неправительственными организациями.

У нас есть план, и мы очень довольны, что эта работа поддерживает высокий процент поддержки европейского курса страны.

– Каковы ближайшие перспективы сотрудничества Грузии с Альянсом?

– В 2008 году в НАТО решили, что Грузия обязательно станет членом Альянса.

К сожалению, мы надеялись на большее – на получение ПДЧ – плана действий по членству. Так что тогда народ был разочарован.

Сейчас мы стараемся, чтобы ожидания совпадали с реальными возможностями. Например, на последнем саммите была принята декларация, где подчеркивалось, что Грузия уже имеет все практические инструменты для подготовки к членству.

Поясню – для других стран ПДЧ был таким практическим инструментом.

Сейчас в НАТО сказали, что Грузия без ПДЧ имеет все практические инструменты для подготовки к членству.

А еще мы помним о практике Балтийских стран, которым в 1990-2000 годах говорили, что они вообще не станут членами НАТО. Но политическая ситуация так изменилась, что в 2004 году они вступили в Альянс.

– Сейчас ситуация неблагоприятная как для Грузии, так и для Украины…

– Политическая ситуация в Европе всегда меняется. Окно возможностей непременно откроется, и мы должны быть готовы к этому моменту.

В этом и состоит наша деятельность – присутствие НАТО в Грузии увеличивается. Альянс помогает нам увеличить обороноспособность страны и соответствовать его стандартам.

Так что мы готовимся и ждем момента, когда приоткроется окно возможностей.

– Вы ожидаете, что Грузия вступит в НАТО, минуя ПДЧ?

– Пока что в декларации указано, что ПДЧ является частью процесса, но главное, что он не является практическим инструментом для Грузии. Нужно политическое решение и частью этого политического решения станет ПДЧ.

Но когда мы получим реальную возможность вступить в НАТО – сегодня сказать очень трудно.

– Как вы оцениваете, насколько грузинская армия соответствует стандартам НАТО? Как долго будет продолжаться этот процесс?

– Возможности для роста всегда есть. Но Грузия уже больше 15 лет работает по этому направлению, участвует в операциях НАТО.

Мы являемся частью группы по увеличенным возможностям сотрудничества с НАТО. Наряду с этим, более 14 тысяч грузинских военных в разное время участвовали в операциях НАТО бок о бок с членами Альянса и партнерами.

– В Украине часто говорят, что формат Восточного партнерства архаичен и не соответствует реалиям. Какова позиция Грузии?

– Год назад Еврокомиссия выпустила очень интересный документ по политике соседства. Там указано, что появились новые приоритеты по дифференциации стран-соседей, не только по принципу"more for more". Что ЕС должен использовать различные инструменты, чтобы выделить такие страны, как Украину и Грузию, у которых куда больше амбиций.

Хотя мы очень успешно воспользовались даже нынешним форматом партнерства – благодаря ему достигли ассоциации, свободной торговли, очень скоро получим визовую либерализацию с ЕС.

Восточное партнерство еще имеет потенциал, например, по многостороннему партнерству. Для нашего региона очень важны программы, которые реализуются совместно с Арменией и Азербайджаном. Для вас наверняка важны общие программы с  Молдовой. Зачем отказываться от них?

Но главное – что любая программа должна вести к европейской перспективе.

Через 5-7 лет мы рассчитываем достичь уровня, который имеют балканские страны, позволяющий говорить о членстве в ЕС.

– Вы планируете через 5-7 лет начать консультации о вступлении в ЕС?

– Почему бы и нет. Эта перспектива может открыться даже раньше, чтобы увеличить наш энтузиазм.

– В Европе сейчас говорят, что ЕС потерял вкус к расширению.

– Уже несколько лет из-за вызовов, которые связаны с нелегальной миграцией, стремление к расширению снижается. Но думаю, что с этим, так же как и с экономическим кризисом, Евросоюз очень эффективно справляется и справится.

Евросоюз выйдет из кризиса еще сильнее, еще сплоченнее.

– Европейские перспективы Грузии зависят от перспектив Турции. Как нынешний конфликт Турции с ЕС влияет на будущее Грузии?

– Я бы не сказал, что это конфликт. В любом случае, Грузия – это европейская страна, она была и остается европейской по сути, по ценностям. Так что мы верим в европейский интеграционный  проект, мы верим в его развитие, в евроинтеграцию Грузии, которая приносит нам демократию, неотъемлемой частью которой являются права человека и верховенство закона.

– Для Украины один из ключевых проектов – транзит украинских грузов в Азию в обход России, через Грузию и Азербайджан. Почему этот проект тормозится?

– У проекта очень большие перспективы, в частности, сейчас мы начинаем строительство глубоководного порта в Анаклии, который увеличивает наш транзитный потенциал.  

Этот проект создаст совершенно новые возможности для Грузии, так как в полной мере будет задействована концепция Шелкового пути, и Южнокавказский транспортный коридор получит в несколько раз увеличенную пропускную способность.

Мы тем временем, а в частности, этой осенью, подписали соглашение о свободной торговле с Китаем. Мы хотим, чтобы  Грузия стала хабом, который обеспечит интерес различных стран в стабильности нашей страны.

Интервью взял Юрий Панченко,

редактор "Европейской правды"