Во вторник "Европейская правда" опубликовала откровенный рассказ дипломата о проблемах украинской дипслужбы. Эта статья не оставила равнодушным, пожалуй, ни одного дипломата, но отзывы были диаметрально противоположными. Некоторые писали и даже звонили в редакцию, благодаря за публикацию, другие – категорически не соглашались с автором. Собственно говоря, эта дискуссия и была целью нашей публикации. Не осталось в стороне и руководство министерства.

Государственный секретарь МИД Андрей Заяц, с которым мы встретились, чтобы услышать его мысли и аргументы, признал: некоторые замечания справедливы. Часть – но не все. О кадровых и других проблемах украинской дипломатии читайте в интервью.

"Это принципиальная позиция: растраты должны расследоваться"

– Начнем с вопроса, который не относится к статье вашего коллеги. Недавно стало известно о 1,5 млн грн, которые "пропали" в посольстве Украины в Южной Африке. Как это произошло?

– Это действительно произошло. В прошлом году у финансовой службы министерства возникли вопросы к бухгалтерской отчетности посольства. На основании этой информации я принял решение об аудите посольства, его провела аудиторская группа министерства. Материалы аудита показали, что там нарушены не только требования ведения бухгалтерских операций, но мы увидели и признаки уголовного преступления.

Эти материалы были переданы в правоохранительные органы, там провели соответствующие процессуальные действия, а недавно прокуратура передала дело в суд – именно тогда эта история стала известна общественности.

Но это принципиальная позиция – и моя, и моих коллег: преступления и растраты должны расследоваться правоохранительными органами. Честь мундира от этого не страдает – напротив, она пострадала бы от сокрытия преступлений.

– Кто этот сотрудник, который стал обвиняемым?

– Это человек, победивший на конкурсе и несколько лет работавший бухгалтером. И я вам скажу, что это не единственное уголовное дело, переданное в суд за полтора года, которые я нахожусь на этом посту.

О других вы тоже услышите, когда прокуратура завершит процессуальные действия.

Думаю, в ближайшее время еще две-три дела будут переданы в суд.

– Мне сложно представить, как без ведома руководителя, то есть посла, бухгалтер может "потерять" 50 тысяч долларов.

– Тут, очевидно, есть вопросы и к руководителю, но я не знаком с обвинительным актом, подготовленным прокуратурой, и поэтому не знаю, есть ли там его фамилия.

– К сожалению, это не первая история, которая наносит удар по имиджу МИД. Предыдущая была связана с именем Оксаны Лищишин – ЕвроПравда писала о ее причастности к контрабанде сигарет. Чем это дело закончилось?

– Лищишин была уволена за нарушение присяги государственного служащего и судилась с нами, пыталась восстановиться в должности.

Приключения "дипломатов-контрабандистов": как оправдать себя и отсудить 900 тысяч у государства

Суд первой инстанции и апелляционная инстанция подтвердили правомерность увольнения. Сейчас истица подала кассационную жалобу в Верховный суд, где дело и рассматривается.

– А вот с ее привлечением к суду не сложилось. Я не государственный служащий и могу оценочно высказаться: похоже, что она купила решение судьи, который, кстати, после того сразу уволился – и избежала уголовной ответственности за свои действия.

– МИД не является стороной уголовного производства, но, по нашей информации, она действительно была оправдана и дело для нее закончилась хорошо, а вот для имиджа МИД – не очень.

– Что вы будете делать сделать, чтобы такое не повторилось?

– После ситуации с Лищишин мы унормировали правила выезда работников, в том числе и по частным делам, за пределы страны пребывания. Контроль над печатью посольства усилен, так как именно отсутствие должного контроля позволило утвердить документы (речь шла о поддельной ноте, выписанной Оксаной Лищишин на своего мужа, который вывозил из Украины микроавтобус, полный сигарет. – ЕП).

Но я подчеркну: из всех дел, которые мы передали за последнее время в правоохранительные органы, нет ни одного связанного с контрабандой или перемещением чего-нибудь через границу.

"Российское гражданство жены или мужа –
это препятствие для работы дипломатом"

– Но вернемся к теме нашей встречи. Итак, вы признаете отдельные проблемы МИД, о которых говорится в статье "Кадры ломают все". Какие же?

– То, в чем я абсолютно согласен с неизвестным автором – это то, что кадровых проблем в дипломатической службе накопилось очень много. Они накапливались годами – будем говорить откровенно, лет двадцать. Ни один, даже самый прогрессивный закон за несколько месяцев их решить не сможет.

Первая такая проблема – кадровый балласт.

Я это уже говорил в интервью "Левому берегу" в декабре 2017 года и готов повторить: треть дипломатов не выполняет своих функций так, как государство этого требует, за что государство им платит заработную плату.

Эта ситуация с тех пор не изменилась, и пропорция тоже не изменилась.

– Дипломат, который является автором статьи, считает, что только 30-40% дипломатов реально работают, а остальные – балласт.

– Что ж, здесь мнения моих коллег могут отличаться. Но моя оценка такова: действительно, треть работников – это "локомотивы", они тащат на себе всю работу. Еще треть работают в целом нормально, но нуждаются в регулярных "пинках", чтобы сохранять приемлемый темп, а еще треть – балласт.

Приключения "дипломатов-контрабандистов": как оправдать себя и отсудить 900 тысяч у государства

К слову, мои друзья, которые работают в очень крупных коммерческих компаниях, говорят, что и в частном секторе похожая пропорция: треть-треть-треть. Она может несколько изменяться в зависимости от методов управления персоналом и т.п., но "кадровый балласт" есть и там, а не только у нас. Хотя это, конечно, не повод для нас чем-то гордиться.

– Но вы все же планируете эту проблему решать?

– Безусловно. И эти попытки не новы, об этом говорится много лет, и кое-что даже делается.

Но нужны системные решения. Главное из них – закон о дипломатической службе, который, подчеркну, хотя и принят, но еще не заработал. Он вступит в силу в день святого Николая – 19 декабря этого года. Кроме того, мы ведем разработку около сорока подзаконных актов – это и указы президента, и решение правительства, и приказы по министерству – чтобы все механизмы, заложенные в законе, стали реальностью, а не остались мертвыми нормами.

А пока закон не вступил в силу – внедряем те изменения, которые вправе сделать. И как раз один из них автор статьи воспринял так критично.

– Это о языках?

– Да, это требование знания дипломатами двух иностранных языков.

И второе ключевое изменение – впервые за всю историю МИД мы планируем ротацию дипломатов наперед.

Сейчас августа 2018-го – а мы уже сформировали первый этап ротации 2019 года.

36 сотрудников МИД уже знают, что в 2019 году они уже утверждены на те или иные должности в конкретном дипломатическом учреждении, знают, в каком месяце туда поедут. А в ближайшее время пройдет второй этап, и мы определим еще несколько десятков, а может, и сотни должностей для ротации на следующий год.

Это, я считаю, большое достижение. Дипломат может планировать свою карьеру, его жена или муж также может строить планы, готовить к переезду детей – особенно если это школьники. Об этом подходе много лет говорилось, но до сих пор его в полной мере не удавалось реализовать.

– Вы упомянули, что готовите дополнительные изменения, которые вступят в силу с новым законом о госслужбе. Давайте выделим ключевые.

– Первое и главное – это положение об обслуживающем персонале.

До сих пор украинская дипслужба работала по логике советской: все работники посольства или генконсульства должны быть гражданами Украины, которые "высланы из столицы" на работу за границу. Все – вплоть до бухгалтера.

Но посмотрите, как работают посольства США, ЕС, Франции, Германии. Там часть персонала (в большинстве случаев – свыше половины!) – это люди, нанятые на месте. Они могут эффективно выполнять функции и обходятся государству намного дешевле. Новый закон наконец дает и нам возможность нанимать местный персонал.

Это будет для нас большим изменением, которое позволит расширить штат, не увеличивая финансирование.

Другая большая перемена – нам нужно учесть специфику дипломатической службы при проведении конкурсов. Мы и сейчас их проводим – но по стандартному порядку, который распространяется на всю государственную службу Украины.

Это – то, что статья на "Европейской правде" справедливо критикует.

Отмечу: конкурсы нужны. Это – прозрачный механизм, который позволяет вливать "свежую кровь". Но их требования и процедура не адаптированы к дипломатической службе.

Вот пример: что делать, если после конкурса выясняется, что жена победителя, который должен ехать в посольство Украины – гражданка России? На этапе проведения конкурса мы не можем этого выяснить, эти данные не указываются. Но это серьезная проблема – я считаю, что российское гражданство жены или мужа является препятствием для работы дипломатом. Доверия к такому победителю нет – но и отменить результаты конкурса мы не можем. А вот новый закон о дипслужбе дает нам такую ​​возможность.

Другой пример: для ряда должностей обязательным требованием является умение и опыт управления автомобилем. Это действительно нужно – например, для консула, которому в любое время суток может понадобиться сесть за руль и самостоятельно поехать, куда нужно. Но процедура конкурсов на государственную службу не позволяет нам выдвигать это требование, так как для этого нет оснований.

Так что нам нужно адаптировать эту процедуру под нужды дипломатии.

Еще одна новация: мы сможем назначать послов Украины с резиденцией в Киеве.

Это – принципиально новый тип должности.

Об этом говорилось давно, хотя идея неоднозначно воспринималось многими. Но нам удалось доказать: есть случаи, когда такие назначения будут обоснованными и имеют смысл. Хотя массовым это явление не станет.

– В какие государства мы можем назначать таких "послов без посольства"? Это только дальние страны?

– Это решать министру с президентом. Наша задача – разработать и подать на рассмотрение президента положение о зарубежном дипломатическом учреждении, где такая возможность будет прописана. Сейчас мы пользуемся положением 1992 года, которое на самом деле просто цитирует положения Венской конвенции, и от него ни пользы, ни, слава Богу, вреда нет (что уже неплохо в украинских реалиях).

Но речь может идти и о европейском континенте. К примеру, у нас нет посла в Албании, но есть потребность в открытии или консульства, или очень маленького посольства – но мы не можем финансово себе этого позволить. Поэтому можно начать с назначения посла с резиденцией в Киеве.

"Половина должностей в посольствах
идут на внешние конкурсы"

– Давайте остановимся на вопросе конкурсов. Нормально ли, что на должность первого секретаря может быть назначен человек без дипломатического опыта?

– Абсолютно. Я считаю, что это обогащает дипломатическую службу!

Во-первых – хотя многие коллеги со мной не согласятся – дипломаты не являются каким-то отдельным видом людей, очень отличающимся от всех остальных. И я не буду называть "людьми с улицы" тех, у кого есть опыт работы в бизнесе, в неправительственных организациях, в банковском секторе.

Наоборот, иногда нужны не карьерные дипломаты.

Скажите, кто может вести в посольстве Украины в Вашингтоне вопросы сотрудничества с МВФ и Всемирным банком? "Чистый" дипломат здесь не справится, нужен опыт работы или в Минфине, или в Нацбанке, или в крупных финансовых структурах.

То же самое касается нашего представительства при ЕС, где после подписания и ратификации Соглашения об ассоциации чисто политические вопросы – уже не на первом месте, но идет секторальная работа, которая требует специальных знаний, опыта работы в той или иной конкретной области, знания центров влияния, понимания нюансов. Классический дипломат, как правило, не обладает такими знаниями.

Фото пресС-службЫ МИД

– Это верно, но конкурсы объявляются и в "обычные" страны (летом МИД искал первого секретаря посольства в Японии, второго секретаря посольств в Венгрии, ОАЭ, Казахстане, Иордании, Японии, Финляндии, Пакистане). У меня есть сомнение, что все вакансии очень специфические – наоборот, речь идет о многофункциональном дипломате.

– Это так. Тем не менее, конкурсы практикуются, причем давно, во многих дипслужбах – это и Франция, и Израиль, и десятки других стран, имеющих давнюю дипломатическую школу.

Единственный случай, когда это нецелесообразно делать – это когда речь идет о небольших диппредставительствах, и первый секретарь, набранный на конкурсе, может стать во главе учреждения, то есть остаться временным поверенным, когда посла и советника нет на месте.

Мы никогда не объявляем конкурсы на такие должности.

На первые позиции мы стараемся всегда ставить карьерных дипломатов. В консульской секции старший должен быть карьерным консулом и т.д.

И вообще, внешние конкурсы на должность первого секретаря у нас объявляются редко – возможно, максимум 10 в год было.

– Как определяется, берете ли вы человека "из системы" или извне?

– У нас в этом году был 121 конкурс "на заграницу", из них 41 – административно-технические должности (преимущественно финансисты) и 80 дипломатических должностей. Все это – люди не из системы МИД. Это те должности, которые мы не смогли заполнить собственными силами.

Процедура происходит так: мы определили все должности, которые подлежат ротации в 2019 году. Весь этот список, от советника посла до самой низшей должности, мы сообщаем всем тем, кто работает в аппарате МИД. Определяем критерии: вы должны проработать два года в аппарате, а также знать два иностранных языка, если претендуете на дипломатическую должность. Все желающие самостоятельно подают заявления (раньше было не так, должны были подавать директора департаментов, что снижало шансы).

Затем – проверили критерии, спросили оценку посла, спросили оценку директора департамента. Оценили по баллам опыт работы, повышение квалификации, работал ли в сложной стране (тогда добавляются еще баллы) и т.д. Все баллы суммировали – и получили победителя. Все просто.

Если нет победителя, тогда идет вторая волна внутреннего отбора, в аппарате МИД. Человек подавался на должности, где было много желающих, никуда не попал – может попробовать другие. Сейчас идет вторая ротационная волна, в конце сентября мы ставим точку. Остается то, что мы не можем заполнить своими силами. Так у нас появляется перечень должностей, которые мы выносим на внешний конкурс.

– А дипломаты могут туда подаваться?

– Могут, но очень мало кто это делает. Внешний конкурс, откровенно скажу, сложнее. Люди, очевидно, оценивают свои шансы и говорят: "Мы еще год поработаем и испытаем шансы в своей внутренней ротационной процедуре".

Приведу одну цифру. В целом по госслужбе на внешних конкурсах в 2017 году среднее количество претендентов была полтора человека на место. У нас за первое полугодие этого года средний конкурс – 14 кандидатов на одно место. Но при этом – десятки конкурсов закончились без победителей. Это означает, что несмотря на такое количество кандидатов, никто из них не отвечал критериям.

– Какая часть должностей идет на внешние конкурсы?

– На конкурсы попадает около половины должностей, которые открываются в иностранных дипучреждениях. Это немало.

– Это очень много! Но раньше этого не было и должности заполнялись.

– Раньше не было такой ротации, люди сидели по 6-7 лет за границей, кто-то с кем-то о чем-то договаривался. Это неправильно.

Сейчас есть две причины, почему на внешние конкурсы попадают даже первые секретари – а это старшая дипломатическая должность, это уже фигура в посольстве.

Во-первых, порой есть профессиональные желающие ехать на эти должности, но они не проработали два года в аппарате. И во-вторых – дипломаты хотят ехать в более комфортные страны, где дети могут нормально учиться в школе, где не надо оставлять жену в Украине...

И вот за первое требование, о двух годах, меня очень критикуют. Но если мы от него откажемся, то аппарат МИД будет чрезвычайно ослабленным. Люди будут приезжать и сразу же уезжать за границу.

Есть еще кое-что, что стимулирует коллег работать в аппарате: с прошлого года мы ввели возможность повышения в должности только в период работы в аппарате. Теперь нельзя приехать в посольство вторым секретарем, немного поработать и стать первым секретарем. За границей ты получаешь опыт зарубежной работы, комфортные финансовые условия, а карьеру делаешь в аппарате МИД.

– Именно это правило очень критикуют. Во многих других странах его нет. Более того, когда зарубежные дипломаты от меня об этом слышали, то были удивлены.

– Да, есть критика, но я вынужден стоять на своей позиции. Мы не сможем удерживать квалифицированные кадры в аппарате, если у них нет никакой мотивации. Если за рубежом есть лучшие условия оплаты труда и возможность строить карьеру, то какой смысл работать в Киеве?

Разница с другими странами в том, что во многих из них зарплата в аппарате МИД и в посольстве отличается очень незначительно.

Есть страны ЕС, где проблема – заставить дипломатов уехать в посольство! А у нас – наоборот.

Ведь если у них зарплата практически та же, а дома дети ходят в свою школу, жене или мужу не нужно ломать свои планы... У нас ситуация другая.

Я думаю, что лет через 10-15, если экономика Украины будет развиваться так, как и должна, то мы также придем к тому, что у дипломатов за границей не будет компенсационных выплат, а высокая зарплата будет и в МИД. Это правильный подход, но пока наша экономика этого не потянет.

"В этом году, надеюсь, мы попрощаемся с частью коллег"

– Пожалуй, единственный пункт из статьи, который поддержали все, даже критики – это "проблема советников", то есть должности советника и выше утверждаются исключительно Банковой по непонятным критериям. С этим вообще что-то планируется делать?

– Я, в отличие от анонимных дипломатов, являюсь государственным служащим и руководителем государственной службы, поэтому я указы президента не обсуждаю, а выполняю. А предварительное согласование кандидатур, назначаемых на должности советников, советников-посланников, заместителей постоянных представителей в иностранных дипучреждениях, генеральных консулов ​​и руководителей самостоятельных структурных подразделений аппарата министерства – это норма указа президента. И пока он действует, он будет выполняться.

Правильно ли это с политической точки зрения или неправильно – не мне судить, для этого есть политические фигуры.

– Мы в начале говорили о проблеме кадрового балласта в МИД. Я в схеме конкурсов не вижу, как вы увольняете этих людей.

– Балласт не отсеется через конкурсы. Конкурсы позволяют не "отсеять" дополнительный балласт, они гарантируют, что новые сотрудники – квалифицированные. А чтобы избавиться от балласта, мы вводим ежегодное оценивание. В этом году оно должно пройти впервые.

Здесь тоже не все просто, процедура пока не учитывает специфику дипслужбы – поэтому в этом году мы проведем ее по общей методике всей госслужбы. Но я уверен, что и в этом виде она позволит нам попрощаться с частью коллег.

– Вы упоминали, что "люди извне" усиливают дипслужбу. Но почти все они после командировки не останутся в системе. Может, обязать их возвращаться в центральный аппарат?

– Вопрос непростой. В аппарате МИД работает 640 человек (это и дипломаты, и другой персонал. – ЕП), за рубежом – в два раза больше. Заполнить все вакансии своими силами мы не сможем, и поэтому будут люди исключительно контрактные, которые отработали за границей, контракт закончился и они уволились.

Но лучшие из них, которые за четыре года почувствовали, что хотят работать в дипломатии, могут подаваться на конкурс в аппарат.

И хотя зарплаты в Киеве ниже – поверьте, будут те, кто вернется. Потому что тогда этот человек становится дипломатом не контрактным, а бессрочным, и в следующую командировку едет не через внешний конкурс, не будучи уверенным ни в чем, а участвует в ротации. Это совсем другой уровень институционального комфорта!

– Так откуда взять "свежую кровь" для МИД?

– Такой путь есть. В прошлом году мы наконец приняли 60 молодых сотрудников – на младшие дипломатические и административно-технические должности.

Это те люди, которые до сих пор работали у нас по гражданско-правовым договорам за 1200 грн в месяц, ожидая, когда освободится место. Многие из них провели так 3-4 года, не имея ни стажа, ни права на отпуск, ни на больничный, ни на что.

Это рабство XXI века! Это был позор министерства.

Сейчас мы практически ликвидировали этот институт и взяли их в штат, потому что другие люди выходят на пенсию.

За первое полугодие мы провели 10 открытых конкурсов на должности в аппарате МИД. Это не так много, но по сравнению с предыдущими годами – уже нормальная цифра. И те, у кого есть опыт работы за рубежом, при участии в конкурсе в аппарат на бессрочную дипломатическую службу получают преимущество.

– Еще одна проблема – медицинская. Дипломаты жалуются, что у них нет медицинской страховки, и они вынуждены возвращаться домой для лечения или просить посла оплатить счет из больницы.

– Я прекрасно понимаю претензию. Сейчас государство никого за границей не страхует. Мы можем только возмещать понесенные медицинские расходы, и здесь коллега абсолютно прав: ну почему дипломат должен объяснять в посольстве, какая у него была болезнь и почему это столько стоило. Это и неэтично, и неправильно, и экономически нецелесообразно.

Новый закон эту проблему решит. Он предусматривает две опции – либо медицинское страхование, либо возмещения по факту расходов. Общий подход будет такой: во всех странах мира, где действует страхование, будут застрахованы все штатные сотрудники и члены их семей – супруг и несовершеннолетние дети, которые находятся с ними в долгосрочной командировки.

И только в отдельных государствах, например в Ираке, или в очень специфических странах будет возмещение по факту.

Так что тут коллега абсолютно прав.

"МИД – это не языковые курсы"

– Вы упомянули, что в статье анонимного дипломата не все правильно. Что именно не так?

– Например, по поводу изучения иностранных языков автор не прав.

Не может украинский дипломат не знать двух иностранных языков, получая за рубежом несколько тысяч долларов фактически заработной платы. Государство платит за качество персонала. Единственное исключение, которое мы делаем и будем делать – это коллеги, имеющие большой опыт работы и готовые ехать в сложные страны. А это не только Нигерия или Ангола. Это также и Россия.

Отмечу: наша дипломатическая академия за последний год действительно ожила – и с точки зрения изучения иностранных языков, и с точки зрения профессионального обучения. Это, кстати, объясняет, как может человек, как там написано, "с улицы", работать в посольстве без подготовки. Да нет, он будет с подготовкой!

Ранее стажировка происходила в профильном структурном подразделении, где человек неделю-две работал с другими коллегами. Сейчас, в дополнение к этому, Дипакадемия проводит курс, рассчитанный на несколько недель и направленный на конкретную категорию работников: для дипломатов общего профиля, для дипломатов-экономистов, для консулов, для административно-технического персонала.

– А как насчет языков? Суахили там помогут выучить?

– Суахили – нет. Я вообще не считаю, что изучение языков является функцией министерства или дипакадемии. Мы не курсы иностранных языков! Мы берем готовых специалистов с иностранными языками, а наша функция – создать надлежащие условия для того, чтобы человек мог поддерживать и совершенствовать владение иностранными языками.

А учить с нуля мы никого не будем.

– Но и с поддержкой не все очевидно, когда речь идет о языках, которые у нас не очень распространены. Про суахили я, конечно, шучу, но возьмем португальский или китайский – одни из самых распространенных языков мира. Здесь могут помочь поддерживать уровень знаний?

– Могут. Что касается "условно редких языков", потому что португальский сложно назвать "редким", то у нас есть два механизма. Первый – это индивидуальные занятия с одним-двумя сотрудниками, если они обязуются поехать, например, в Анголу или в Бразилию. Многие не хотят брать обязательств или хотят в Португалию – для них индивидуальных занятий не будет.

Государство не должно тратить на это средства, это дорогое удовольствие.

Есть и второй вариант. Дипакадемия работает с коллегами в странах арабского мира, в Пекине, в Индонезии, Сингапуре, в других странах. И очень часто есть возможность – мы получаем 4-6 таких предложений в месяц – поехать, например, на многомесячные тренинг-курсы в эти страны. В том числе – для совершенствования знания языка. То есть возможности есть.

Интервью взял Сергей Сидоренко,

редактор "Европейской правды"