Судьи Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) не очень охотно дают интервью журналистам, и судья от Украины Анна Юдковская – которая по должности участвует в рассмотрении всех "украинских" дел – не исключение. Это неудивительно, ведь журналистов больше всего интересуют резонансные дела, по которым решение еще не вынесено и которые судьи просто не имеют права комментировать.

ЕСПЧ подотчетны все 47 государств-членов Совета Европы, но для нас роль Суда особенно актуальна.

Сейчас в Страсбурге рассматривается ряд жалоб Украины к Российской Федерации из-за действий агрессора на оккупированных территориях, в Крыму и на Донбассе. А еще в Страсбурге, на рассмотрении ЕСПЧ, находятся тысячи дел от рядовых граждан Украины, связанных с последствиями российско-украинского конфликта. И даже несмотря на то, что судья была весьма осторожной в своих комментариях по этим делам, мы услышали от нее немало новостей.

Первое дело "Украина против России" наконец готово к рассмотрению – через 4 месяца суд должен провести слушания, а примерно через год можно ожидать официального решения. Вполне возможно, Суд признает, что Россия контролировала полуостров даже до официальной аннексии. Украина и Россия уже передали в Страсбург все документы также по "делу Донбасса". При этом среди решений ЕСПЧ есть те, которые дают основания надеяться: де-факто контроль России может быть официально подтвержден.

Об этом и другом – в первом большом интервью судьи ЕСПЧ Анны Юдковской после Революции достоинства.

Сейчас "Европейская правда" публикует первую часть интервью. Вторую часть, в которой речь пойдет о решении суда по земельному мораторию, о проблеме неисполнения судебных решений и о том, как Суд меняет отношение к журналистам в эпоху фейков и пропаганды, мы планируем опубликовать в ноябре.

"Речь идет об очень серьезных обвинениях в адрес России"

– На рассмотрении в ЕСПЧ находится немало жалоб граждан, связанных с нашим конфликтом с Россией. Давайте начнем с межгосударственных, то есть жалоб "Украина против России". Кстати, сколько их сейчас?

– Сейчас картина такова.

Есть два больших дела: первое касается Крыма, второе – Донбасса.

Третье дело касается жалобы украинской стороны на, как утверждает правительство, похищение детей из дома-интерната и принудительный вывоз в Россию. Этот эпизод имел место в 2014 году, он выделен в отдельное дело (хотя тогда, по требованию ЕСПЧ, детей сразу вернули обратно в Украину).

И есть еще четвертая, поданная в Страсбург недавно. Ко мне ее материалы еще не поступали, но, насколько мне известно, она касается всех тех, кого Украина считает политическими заключенными, содержащихся на территории РФ – это и Сенцов, и другие.

– Начнем с крымского дела. К чему оно относится? Очевидно, речь идет не об оценке самой аннексии, потому что это не вопрос к ЕСПЧ.

– Нет, это не жалоба по факту аннексии. Она касается событий, предшествовавших аннексии, а также событий после нее – предполагаемых нарушений прав человека в Крыму, то есть на территории, которую контролирует Россия, и где этот контроль признается самой Россией.

Там говорится и о нарушении прав крымских татар, и о многих других ситуациях, в которых Украина считает, что должна встать на защиту нарушаемых РФ прав граждан. Это, в частности, решения российских судов о признании Меджлиса экстремистской организацией и многие другие действия российских властей, которые сегодня контролируют Крым.

В этой жалобе – эпизоды, которые, собственно, и привели к самой аннексии.

Также в ней есть другие существенные нарушения прав человека, совершенные – как утверждает Украина – через эффективный контроль РФ на полуострове даже в конце февраля и в начале марта 2014 года.

Речь идет об очень серьезных обвинениях в адрес России.

Это и ст. 2 конвенции о праве на жизнь, и ст. 3 о запрете пыток, и ст. 5 о незаконном лишении свободы. Там были похищения активистов, были нарушения свободы слова, когда журналистов арестовывали и отбирали у них оборудование и материалы, и многое другое.

А ключевой вопрос, который должна решить Большая палата ЕСПЧ – контролировала ли Россия Крым еще до момента аннексии. То есть можно ли говорить об эффективном контроле РФ на территории Крыма до принятия Госдумой соответствующего закона 21 марта 2014 года.

– Что будет, если Суд признает Россию виновной? Мы привыкли, что человек, который выигрывает в ЕСПЧ, может получить финансовую компенсацию. А как с межгосударственными делами?

– В принципе, компенсация возможна: в 2014 году было решение по делу "Кипр против Турции", где Суд рассматривал вопрос, предусматривают ли межгосударственные дела компенсацию так же, как и жалобы гражданина против государства. И Суд пришел к выводу, что да, предусматривают.

Но по делу "Украина против РФ" мы еще не дошли до стадии, когда обсуждается финансовая компенсация.

Конечно, это не будут деньги в бюджет государства – эти деньги государство, условно говоря, должно распределить между пострадавшими: ведь они присуждаются не для того, чтобы компенсировать государству нарушения его прав. Их должны получить отдельные жертвы нарушений. Так, турецкое дело касалось последствий оккупации северной части Кипра, и Суд назначил 90 млн евро компенсации пострадавшим в результате военной операции и оккупации.

Правда, Турция отказывается выполнять это решение, но это уже другая история.

– То есть Суд не распределяет компенсацию между жертвами оккупации, а делегирует это право государству?

– Именно так. В частности, по делу "Кипр против Турции" было выделено две группы пострадавших. В первой – родственники греков-киприотов, пропавших без вести в результате военного вторжения, во второй – внутренне перемещенные лица. Первая должна получить 30 млн, вторая – 60 млн евро.

"Можно рассчитывать, что через год будет решение ЕСПЧ по Крыму"

– А Украина уже определила запросную компенсацию, которую мы хотим получить от России по решению ЕСПЧ?

– Я думаю, что в первичном заявлении правительства компенсация была указана, но не могу точно сказать – мы в Суде к этому пока не приступали. Это – следующие этапы. Пока рассматривается вопрос приемлемости жалобы и существа дела.

Но для примера я расскажу, как решается вопрос компенсации в первой жалобе "Грузия против России" – о массовой депортации грузин из России в 2006 году. ЕСПЧ вынес решение по этому делу еще в 2014 году, найдя нарушения со стороны России – но оставил открытым вопрос о сумме компенсации, а сейчас должен вернуться к этому вопросу и определить эту сумму (Грузия подала запрос на компенсацию в размере более 70 млн евро для 2380 грузин, депортированных из России с нарушениями. – ЕП).

– Является ли жалоба Украины против России приоритетной для Суда?

– Конечно, все межгосударственные дела определены как приоритетные. Но у меня тоже остается вопрос, почему же они так долго тянутся...

Жалоба против Турции об оккупации Кипра – это ужасный пример, потому что она рассматривалась 40 лет.

В то же время жалоба "Грузия против России – 2", которая касается последствий войны в Цхинвальском регионе, была подана в 2008 году, а в мае 2018 года мы провели слушания по ней. Десять лет – все равно очень много, но это значительно быстрее, чем в случае с Турцией. По делу "Украина против России" рассмотрение идет еще быстрее.

То есть Суд делает все возможное для своевременного рассмотрения, но надо иметь в виду, что эти дела очень сложные, отягощенные большим количеством фактов.

– Уже известно, когда будут новости по нашей жалобе?

– Да. Уже определена дата первого слушания по делу "Украина против России – 1". Оно состоится 27 февраля 2019 года.

Обычно процедура такова: Суд проводит коммуникацию с правительствами обоих государств. После этого происходит рассмотрение дела, это – первые слушания. Далее Суд (у нас это Большая палата) формирует предварительное заключение по принципиальным вопросам – есть нарушение или нет. Идет процесс подготовки решения, и Большая палата собирается снова, на вторые слушания, где уже рассматривает проект самого решения и голосует окончательно.

По всем делам, которые рассматривает Большая палата, период между первыми и вторыми слушаниями – примерно год. Поэтому можно рассчитывать, что и в крымском деле "Украина против России" через год будет решение Суда, по крайней мере, относительно его приемлемости и сути.

А вот вопрос компенсации, с высокой вероятностью, будет отложен.

Так же, как это было в делах по Нагорному Карабаху: в 2015 году вынесено решение по существу, а через два года – о компенсации.

– А если Россия выйдет из Совета Европы (ведь в РФ официально говорят о такой возможности) – что будет с нашими жалобами? Будут ли все дела доведены до конца и будет ли РФ обязана выполнять уже вынесенные решения ЕСПЧ?

– Это прямо прописано в Европейской конвенции по правам человека. Статья 58 говорит, что государство-участник может денонсировать Конвенцию только через шесть месяцев после того, как официально уведомит об этом генсека СЕ.

И даже этот шаг не освобождает государство от обязательств по Конвенции, в том числе от выполнения решений Европейского суда по правам человека касательно всех нарушений, имевших место до того момента, когда государство денонсировало конвенцию, то есть вышло из состава Совета Европы.

Так что если сценарий выхода будет иметь место, то в течение шести месяцев с момента официального уведомления о выходе России из Совета Европы жертвы нарушений еще смогут подать жалобы против России. Эти жалобы будут рассмотрены Судом, и решения по ним Россия будет обязана выполнить. Разумеется, то же самое касается и всех жалоб, которые сейчас находятся на рассмотрении в Суде и решения по которым еще не приняты.

"Более ста человек подали однотипные жалобы, что их дома разрушены из-за обстрелов"

– Кроме межгосударственных жалоб "Украина против России", в Страсбурге также есть жалобы от граждан, связанные с конфликтом между государствами.

– Да, и их немало. У меня есть статистика по состоянию на февраль 2018 – тогда было более 4 тысяч жалоб, из них примерно 2800 были против Украины, 240 – против России, остальные – против обоих государств.

Это – Крым и Донбасс вместе, но по Донбассу жалоб намного больше, конечно.

– Когда стоит ждать первых решений?

– Так вопрос же в том и состоит, что, к сожалению, эти индивидуальные жалобы должны ждать решения по межгосударственной жалобе. Почему? Потому что именно в межгосударственной жалобе рассматривается вопрос, кто осуществляет фактический контроль на этой территории.

Фото предоставлено офисом судьи Юдковской

Лично я не в восторге от этого подхода. Я считаю, что межгосударственные жалобы перегружены, и нужно много времени, чтобы их нормально рассмотреть. Мы могли бы рассматривать этот вопрос также в рамках индивидуальных жалоб – тем более, что у Суда уже есть такой опыт по Приднестровью и Нагорному Карабаху.

Конечно, межгосударственные дела дают больше информации и абсолютно полную картину по вопросам эффективного контроля. Поэтому после решений по делам "Украина против России" Суду будет проще рассмотреть все 4 тысячи индивидуальных жалоб. Во многих случаях это имеет смысл, ведь большинство из жалоб, поданных исключительно против Украины, касаются вопросов имущества, невозможности получения социальных выплат и т.п.

Но среди этих 4 тысяч есть и срочные дела!

Там есть ужасные пытки, взятие в плен, лишение свободы, внесудебные убийства – страшные вещи.

Поэтому можно было бы рассмотреть вопросы контроля и в рамках индивидуальной жалобы, это, вероятно, было бы быстрее.

Но Суд решил идти другим путем. К тому же есть позиция стран-членов СЕ, которая была недавно изложена в Копенгагенской декларации: там прописано, что индивидуальные жалобы, связанные с теми же обстоятельствами, которые рассматриваются в межгосударственных делах, желательно не рассматривать до рассмотрения межгосударственных дел. Конечно, мнение правительств не является для нас ключевым аргументом – но Суд его слышит.

– Несмотря на это, ЕСПЧ уже вынес два решения, которые в определенной степени касаются оккупации Донбасса. Как так получилось?

– Речь идет о делах "Хлебик против Украины" и "Цезарь и другие против Украины"? Дело в том, что эти дела не касаются вопроса о том, кто же контролирует Донбасс.

Первое дело – это жалоба лица, осужденного в 2013 году судом первой инстанции в Алчевске (Александр Хлебик осужден за бандитизм, вооруженные нападения, завладения оружием и пр. – ЕП). В том же году он подал апелляционную жалобу, и материалы дела физически перевезли в Луганск, где они и остались из-за событий 2014 года, в то время как он сам находился в месте лишения свободы на контролируемой Украиной территории. А значит, содержательно рассмотреть его апелляцию было невозможно – нет материалов. Именно на это жаловался заключенный. Внимательно изучив все обстоятельства дела, Суд встал на сторону Украины и не нашел нарушений Конвенции, поскольку государство сделало все, что могло в данной ситуации.

Второе дело касалось выплаты пенсий лицам, которые постоянно находятся на неподконтрольной правительству территории. Здесь в определенной мере мог возникнуть вопрос эффективного контроля – заявители утверждали, что Украина все равно обязана платить им пенсии на неподконтрольной территории.

Но до рассмотрения по существу дело не дошло – было принято решение о неприемлемости. Суд сказал: "Извините, у вас была возможность обратиться в национальные суды, которые рассмотрели ваши жалобы". И, как выяснилось, такие прецеденты были: есть люди, которые обратились в украинские суды, и теперь получают деньги. А эти заявители не объяснили, почему они не могли обратиться в суд на территории, подконтрольной Украине, или назначить там своего представителя. Следовательно, мы не увидели здесь нарушений в действиях государства.

Мы сказали: извините, правительство Украины сделало все, что было в его силах, перенеся суды с неподконтрольных территорий на контролируемые, но вы не дали возможности национальным судам рассмотреть ваши жалобы.

Но это – не полный перечень решений, касающихся конфликта на Донбассе, потому что был также ряд решений о снятии с рассмотрения или о неприемлемости жалоб. Это, в частности, дело "Лесной и другие против Украины и России" о разрушенном имуществе на Донбассе.

– А на что они жаловались?

– В "деле Лесного" ЕСПЧ объединил три жалобы, именно по ним палата Суда вынесла решение о неприемлемости – и тем самым дала возможность отклонять аналогичные жалобы по упрощенной процедуре.

Ведь к нам обратилась масса заявителей, более ста человек, которые утверждали, что их дома разрушены из-за обстрелов. И вот тут для рассмотрения дела по существу Суд должен ответить на вопрос, а кто же за это несет ответственность.

Но дело в том, что жалобы были абсолютно необоснованными.

Человек нам подает копию своего паспорта, где есть регистрация, например, в Донецкой области, и рядом – фотография какого-то разрушенного дома. Какая между ними связь? Абсолютно неизвестно. И большинство таких типичных жалоб были поданы одним адвокатом.

– Словно под копирку?

– Да.

И сейчас у нас снова есть такие жалобы, абсолютно необоснованные, которые по процедуре рассматриваются одним судьей и признаются неприемлемыми.

"Каждая самопровозглашенная республика несчастлива по-своему"

– На какой стадии сейчас второе дело, о событиях на Донбассе?

– Оно также уже коммуницировано правительствам. Поэтому я думаю, что и слушания по делу о Донбассе будут назначены вскоре после первого, "крымского" дела – возможно, через несколько месяцев после него.

Основания для такого прогноза есть, хотя это решение еще не принято.

– То есть можно рассчитывать, что в первой половине 2019 года будут слушания в ЕСПЧ по Донбассу, и еще через год – решение?

– Я очень на это надеюсь.

– Есть ли принципиальные отличия нашей жалобы по Донбассу от крымской жалобы?

– Ну, смотрите: ни для кого не секрет, что на этой территории происходят огромные нарушения прав человека. Это и пытки, и убийства, и незаконное лишение свободы... Там вообще страшное происходит. В Страсбурге есть масса индивидуальных жалоб о пытках, о похищении людей, о содержании под стражей без оформления и уведомления родственников, о вынесенных "тройкой" решениях о смертной казни на Донбассе и т.п.

Но кто должен понести за это ответственность?

Если по Крыму РФ официально признает, что контролирует эту территорию, то по Донбассу такого признания нет – наоборот, они это отрицают. Ответственность за нарушение лежит на том, кто осуществляет эффективный контроль на этой территории.

Поэтому Европейский суд по правам человека и должен установить, кто именно осуществляет такой контроль.

– В практике ЕСПЧ есть ряд решений, в которых признается фактический контроль России в Приднестровье. Именно РФ, а не Молдова ответственна за нарушение прав людей в этом регионе. Почему этот прецедент не позволяет по аналогии признать контроль РФ на Донбассе?

– Действительно, есть ключевое приднестровское "дело Илашку", по жалобе политика Илие Илашку, заключенного в Приднестровье еще в 1992 году. В этом решении Суд признал, что Россия осуществляет эффективный контроль на территории Приднестровья и несет ответственность за нарушения прав человека.

Также является прецедентом дело по Нагорному Карабаху, "Ширагов и другие против Армении", где Суд очень четко признал, что Армения проводит эффективный контроль над Нагорным Карабахом.

Конечно, эти решения являются прецедентом относительно критериев для признания эффективного контроля, но Суд все равно должен изучить конкретные обстоятельства и определить, какие критерии должен принимать во внимание в этих конкретных обстоятельствах.

– Если в ЕСПЧ есть такие прецеденты, то откуда вообще сомнения, что именно Россия ответственна за нарушение прав на оккупированной части Донбасса? Почему это не очевидно для Суда?

– Хотя бы потому, что Россия отрицает присутствие своих военных группировок на Донбассе (в отличие от Приднестровья, где в период конфликта официально находилась 14-я армия РФ. – ЕП), финансовую и другую помощь самопровозглашенным республикам и т.п.

Но Украина настаивает на другом.

Теперь те фактические обстоятельства, на которые ссылаются Украина и Россия, и должен рассмотреть Суд.

Кроме того, по делу Илашку есть часть, которая, по моему мнению, заслуживает детального изучения в свете норм международного права – об обязательствах Молдовы по защите прав лиц, находящихся в контролируемом Россией Приднестровье. Хотя в случае Молдовы они могут быть хоть как-то обоснованы – ведь официальный Кишинев очень тесно сотрудничал с властями Приднестровья, это видно из внимательного чтения приложений к решению. Там было и взаимное признание документов, а также совместные футбольные матчи. Именно поэтому, кажется, Суд и сказал: да, Молдова все равно несет определенные обязательства в отношении неподконтрольной правительству территории.

Но этот прецедент уже применили в деле "Саргсян против Азербайджана" (относительно района, прилегающего к Нагорному Карабаху), хотя Азербайджан никогда не сотрудничал с Нагорно-Карабахской Республикой. В своем особом мнении к этому решению я как раз и критиковала автоматическое применение этого прецедента к другим фактическим обстоятельствам в других конфликтах.

Территориальные конфликты и их катастрофические последствия для прав человека требуют очень пристального взвешивания всех нюансов. И события в Крыму и на Донбассе разворачиваются не так, как в Приднестровье, а ситуация в Нагорном Карабахе не похожа на ситуацию в Южной Осетии.

Перефразируя Толстого, каждая самопровозглашенная республика несчастлива по-своему. А задача Суда – способствовать уменьшению страданий людей на этих территориях.

Интервью взял Сергей Сидоренко,

редактор "Европейской правды"