"Им нужен президент, подчиняющийся России": как голосует Приднестровье спустя 28 лет после войны
В Украине продолжается дискуссия о том, возможно ли проводить выборы на оккупированной территории Донбасса. Как известно, местные выборы в ОРДЛО – одно из обязательств Украины согласно минским договоренностям. Но возможны ли они в принципе на неподконтрольной территории?
Наши соседи доказывают, что нет. Во всяком случае, в том виде, как этого хочет Россия.
Молдова, у которой также есть неподконтрольная территория, Приднестровье, известна своим "мягким" подходом в решении конфликта и ведет прямой диалог с самопровозглашенной "властью". Но даже они настаивают, что выборы там невозможны.
Впрочем, Молдова нашла другой путь.
Кишинев дает право голосовать своим гражданам, которые живут под властью сепаратистов – но участки для них открывает на подконтрольной территории.
В последние годы их голосование стало массовым и превратилось в фактор, способный изменить результаты выборов. Так, на выборах президента Молдовы 2020 года проголосовало более 12% избирателей Приднестровья, а в 2019 – более 15%!
О том, почему Кишинев отказывается открывать участки в Приднестровье, какие проблемы есть с "голосованием на границе" и какова роль России, "Европейская правда" поговорила с одним из ключевых молдавских экспертов по Приднестровью Ионом Маноле из организации Promo-LEX, которая специализируется на наблюдении за выборами и на вопросах соблюдения прав человека на неподконтрольной территории Молдовы.
"Приднестровье не всегда голосовало так, как сейчас"
– Можно ли организовать, чтобы еще больше жителей Приднестровья голосовали на выборах?
– Технически это возможно. ЦИК может открыть любое количество избирательных участков возле административной линии, люди будут приезжать на контролируемую правительством Молдовы территорию и голосовать.
Но остается большой вопрос: будет ли их голос осознанным и свободным? Ведь у кандидатов, у политических партий Молдовы нет возможности вести агитацию в Приднестровье. И в то же время на левом берегу Днестра есть очень сильная дезинформация и пропаганда. Там формируется информационная поддержка только одной точки зрения, и у ее оппонентов нет права на ответ.
А главное – то, что у них мотив голосования совершенно другой.
Они идут на выборы и голосуют не потому, что это их страна, не для того, чтобы люди в Молдове жили лучше, чтобы здесь развивалась экономика, демократия или права человека – а потому, что хотят избрать такого президента Молдовы, который будет дружить с Россией и подчиняться России.
Это вполне объяснимо. За 30 лет выросло новое поколение людей, которые даже родились уже в Приднестровье. А там и медиа, и де-факто власть позиционируют Молдову как "другую страну". Так что многие люди, которые пришли на выборы, искренне так считают, а их выбор продиктован тем, что тот или иной кандидат важен для России.
– Несмотря на это, Санду в Приднестровье во втором туре получила порядка 14% голосов.
– Этому есть причина.
На самом деле Приднестровье не всегда голосовало так активно, как сейчас.
Наоборот, раньше тем, кто хотел пойти на молдавские выборы, создавали препятствия. Тамошняя "власть" перекрывала дороги, а тех, что все равно решился поехать – "наказывали", заставляя работать дополнительный день.
Но несмотря на это, все годы были люди, которые считали своим долгом проголосовать. На всех выборах в Молдове после войны 1992 года, несмотря на преграды, голосовали 5-6 тысяч человек из Приднестровья, и они голосовали за продемократические силы.
А сейчас число голосующих резко возросло, а их мотивация изменилась. Появились те, кого стимулировали пойти на участок. Те, кто считает, что нужно пойти, чтобы "помочь России" своим голосом, а заодно заработать немного денег.
Но какая-то часть тех избирателей, которые и раньше ездили на выборы и голосовали не "за Россию", тоже остались. Поэтому единодушия нет.
Кроме того, до пандемии люди в Приднестровье не были изолированы. Многие постоянно ездят в другие регионы Молдовы и понимают, что многое там не так, как рассказывает им пропаганда. Есть даже те, кто живет в Приднестровье, а работает за его пределами.
Понимаете, в 1992 году у нас практически не было конфликта на уровне людей. Был спровоцированный конфликт между Россией и Молдовой, а люди стали жертвами. Кто-то это понял, другие – нет.
Но вражды между жителями левого и правого берега изначально не было. Хотя теперь, из-за отсутствия политики на уровне государства, конфликты все чаще возникают также между людьми. К примеру, блокада транспорта, который ездил к избирательным участкам в день выборов, показала, что конфликт между людьми становится реальностью.
И это серьезный сигнал.
Запад тратит большие деньги и усилия на "меры по укреплению доверия", а на практике мы видим обострение проблем.
– Интересно, что в Гагаузии (автономия на юге Молдовы) Додон получил 94,5%, а на выборах 2016 года и вовсе 99%. То есть Гагаузия подконтрольна правительству, но голосуют там "покруче" Приднестровья.
– Там информационное поле совершенно не похоже на остальную часть Молдовы. Люди получают информацию извне (прим. ЕП: в Гагаузии одними из основных медиа остаются российские каналы), а также из местных гагаузских телеканалов. К сожалению, Кишинев просто не дает им альтернативы – у нас нет хорошего русскоязычного телевидения.
Мы потеряли время на старте.
Надо было с самого начала думать, как информировать этих людей. Как обеспечить людям возможность услышать все мнения.
Как результат, они стали заложниками того информационного пространства, в котором живут, и до сих пор боятся Европы и НАТО. Это удивительно, учитывая, что многие гагаузы, трудовые мигранты, живут в Турции, в Германии, других странах-членах НАТО – но мифы остаются.
Тем не менее, в Гагаузию может приехать любая партия, любой кандидат. Поэтому никто не ставит под сомнение то, что там выборы можно проводить. А в Приднестровье вообще никто не имеет доступа.
"Выборы в Приднестровье? Не раньше чем через 5 лет"
– Возможен ли такой сценарий, после которого будет реально открывать участки не просто на границе, а в самом Приднестровье?
– (категорически) Нет.
Потому что это грозит политическими последствиями. Чтобы открыть участок на неподконтрольной территории, ЦИК должен написать в Тирасполь официальное письмо с просьбой об этом и тем самым признать неконституционную де-факто власть Приднестровья.
Никакая политическая сила в Молдове, даже социалисты, не решается на такой шаг.
К слову, Россия, не стесняясь, на каждых всероссийских выборах официально обращается к "властям" Тирасполя и открывает участки для голосования в Приднестровье.
При этом там ведется избирательная кампания, агитация. В Приднестровье есть представительство ЛДПР, общественная приемная "Единой России", представлены другие партии.
Они работают там, как в России.
И Тирасполь показывает этот пример и говорит Кишиневу: обращайтесь и вы, открывайте участки у нас. Но для Молдовы это неприемлемо.
– Когда открытие избирательных участков и проведение кампании на неподконтрольной территории станет возможным? Что для этого должно произойти?
– Знаете, Тирасполь много лет говорит "Давайте организуем референдум и пусть люди скажут: они хотят жить в Молдове, в России или хотят независимости". Но это ловушка.
Я смотрел недавно видео из Тирасполя, на нем журналисты задавали вопрос "Назовите три города Молдовы". Каждый называл Кишинев. Кое-кто вспоминал Бельцы. А дальше – всё! Люди не знают даже названий городов в стране, частью которой они являются!
Хотя это не удивительно. Они живут в другом информационном пространстве. Они не воспринимают Молдову как свою страну.
Поэтому лишь лет через пять после того, как Приднестровье "откроется", в Тирасполь начнут ездить правозащитники, журналисты, представители власти Молдовы, международные представители, в том числе из России, на телеканалах в Приднестровье появятся открытые дебаты о будущем региона – только тогда можно будет рассчитывать на зрелое решение избирателей.
Я не против референдума или выборов. Но нужно время.
Только спустя пять лет без нынешней концентрации пропаганды, манипуляций и фейков можно будет говорить об осознанном голосовании на территории Приднестровья, о референдуме и так далее.
Сейчас этого нет. И поэтому результаты любых "выборов" и "референдумов" в приднестровском регионе Молдовы никто не признает.
– Но если люди живут в другом информационном пространстве, они должны иметь голос на выборах? Надо ли сохранять нынешнюю систему голосования?
– Да, конечно. Несмотря на все проблемы.
Конституция дает гражданам право участвовать в выборах и не делает каких-то исключений. Граждане Молдовы вне зависимости от того, где они проживают, вне зависимости от языка общения, родного языка, идентичности или наличия другого гражданства, имеют равные права, в том числе политические.
Поэтому мы, правозащитники, настаиваем на том, чтобы у всех было право голосовать. Но при этом нельзя закрывать глаза на то, в отношении жителей Приднестровья есть вопрос осознанного, информированного голосования.
И конечно, недопустимы ситуации, когда за их голос платят – а многие утверждали, что такое было в прошлом и в этом году.
"Кишинев не смог там удержаться"
– Насколько сильно влияние России в Приднестровье?
– Россия полностью контролирует Приднестровье. Это подтверждено многочисленными решениями Европейского суда по правам человека.
Хотя то, что мы видим, происходит не только лишь из-за влияния России. Любой недемократичный режим чувствует себя некомфортно со свободными людьми. Их задача – сделать так, чтобы люди не думали самостоятельно, чтобы люди не были свободными в мышлениях и своих идеях. В таких условиях легче всего прикрывать коррупцию и другое беззаконие.
– А как официальная Молдова присутствует на левом берегу?
– Важно отметить, что Приднестровье не отделено четко по Днестру. Под юрисдикцией конституционных властей Молдовы остались девять населенных пунктов на левом берегу, а Тирасполь после войны контролирует несколько населенных пунктов на правом берегу, в том числе город Бендеры.
Кстати, о Бендерах. Изначально, согласно договору от 1992 года между Россией и Молдовой, город стал зоной особой безопасности, где одновременно присутствуют молдавские и приднестровские силы.
Но на практике Тирасполь методично, шаг за шагом брал под свой контроль это стратегически важный город. А Кишинев действовал неэффективно и не смог там удержаться. Вот пример: там был паспортный стол. Но местная власть сделала документы о том, что в здании течет крыша. В один день люди пришли на работу и обнаружили, что в здании полностью сняли крышу – якобы для ремонта. И вернуться туда им уже не позволили.
Сейчас под управлением Кишинева в Бендерах осталась только тюрьма, две школы и есть участок полиции, причем полиция там существует скорее формально. Над этим зданием российский флаг; даже для того, чтобы пройти в участок полиции, нужно зарегистрировать свой паспорт у российского офицера. Естественно, реальной власти у этих полицейских нет, доверия со стороны людей этим структурам тоже нет.
– А зачем такая полиция нужна?
– В Кишиневе никто не ставит такой вопрос. Но она есть.
"Они готовят людей, мол, будет война и мы заберем эти села обратно"
– Была идея создать, например, "правительство Приднестровья в экзиле" и избирать руководителей региона голосами приднестровцев?
– Идея звучала, но у власти не было желания ее обсуждать.
Дело в том, что в Кишиневе последние 15-20 лет руководили политики, для которых этот конфликт выгоден. Контрабанда, грязные деньги... А раз им проблема выгодна – они никогда не будут думать о том, как ее решить.
Да и проблема не только с Приднестровьем. Я уже рассказывал о Гагаузии, где Молдова оказалась не в состоянии интегрировать своих же граждан на территории под своей юрисдикцией.
Эти люди лояльны, они платят налоги – но даже их интеграцией никто не озаботился. Просто не было таких стратегий – и точно так их нет в Приднестровье. В Молдове общество в целом очень разделено и поляризовано, некоторые политики это сознательно подогревают. Эта ситуация выгодна многим – только не простым гражданам.
Более того, время от времени наши чиновники подписывали документы, которыми де-факто признавали Приднестровье – просто потому что им так было удобнее.
Вот вам пример: на левом берегу Днестра есть 9 сёл, подконтрольных Кишиневу. И были случаи, когда люди из этих сел приходят в пенсионные структуры Молдовы, а им там говорят: "Чего вы к нам пришли? Идите в Тирасполь, возьмите себе приднестровский паспорт, и получите еще российскую пенсию, она повыше". Вы представляете, конституционная власть советует своим же гражданам нарушать закон и получить "паспорт" у незаконных властей! Думаю, в Украине это бы тянуло на уголовное дело! А у нас это нормально, и Кишинев не против, так как некоторые верят, что это снижает нагрузку на пенсионный фонд.
Причем в самом Приднестровье, когда их телеканалы говорят о Варнице, о Коржова и других селах вдоль линии разграничения – то называют их "приднестровские населенные пункты, временно оккупированные Молдовой".
То есть они формируют в обществе идею о том, что когда-то будет война и мы их возьмем обратно.
– А правда, что был случай, когда приднестровская власть срывала выборы?
– Да, в селе Коржова. Это село расположено на левом берегу Днестра, но после войны оно осталось под контролем конституционной власти Молдовы.
Чтобы "отжать" его, "власть" Приднестровье приняли решение о том, что это село становится частью Дубоссар. А раз Дубоссары контролируются Тирасполем, то и Коржова, мол, тоже. Но сделать это на практике оказалось сложнее, поскольку люди были против.
Дело в том, что в 1992 году в Коржова практически все молодые жители воевали против российской армии и незаконных формирований, то есть против Тирасполя, и потом они не спешили "присоединяться".
В 2007 году, на очередных выборах мэра Коржова, которые проводила конституционная власть Молдовы, они организовывали провокацию: заблокировали избирательный участок, забрали урны, устроили там разбой. (Прим. ЕвроПравды: "министром внутренних дел Приднестровья" тогда был Красносельский, нынешний лидер приднестровского региона.)
В тот день выборы были сорваны.
И с тех пор выборы в Коржова ни разу не проводили.
Молдова каждый раз под предлогом "не будем провоцировать" открывает участок в соседнем селе, в Кочиерах. И даже для того, чтобы избрать мэра Коржова, люди едут в Кочиеры. А Приднестровье – мешает им сделать это, ставили грейдеры, перекрывая дорогу и так далее.
Но в последнее время ситуация изменилась. Администрация Приднестровья, которая раньше мешала поездкам приднестровцев на выборы, начала помогать им.
А с 2019 года эта "помощь на выборах" стала явной.
Беседовал Сергей Сидоренко,
редактор "Европейской правды",
Кишинев – Киев