На днях Молдова и Приднестровье вернулись в украинские новости.

Киев официально предупредил власти Молдовы о том, что РФ планирует военный переворот в Кишиневе. Параллельно российские официальные источники взялись распространять информацию о скоплении украинских войск на приднестровском участке границы и о возможном начале войны на "юго-западном фронте".

Что же на самом деле происходит? Об этом "Европейская правда" поговорила с депутатом парламента Молдовы от партии власти Оазу Нантоем. Читатели и зрители ЕвроПравды уже знакомы с этим парламентарием, который прекрасно знает и Украину, и приднестровскую тематику. Нантой приехал в Киев 24 февраля, на годовщину российского вторжения.

Мы общались смешанно на украинском и русском языках, и если вы понимаете оба – то этот разговор стоит того, чтобы посмотреть его именно в видеоверсии.

Для тех, кто предпочитает чтение, мы предлагаем сокращенную версию интервью на русском языке.

"Украина нас защищает"

– Начнем сразу с вопроса "приднестровской угрозы": реально ли, что сейчас там начнется военная активность?

– Категорически нет.

Стоит пояснить, что такое "Приднестровье". Это узкая полоска земли, депрессивный регион, где живет чуть больше 300 тысяч человек, из них 140 тысяч пенсионеров. Там правит бандитский режим, который специализировался на масштабной контрабанде. А чтобы продолжать существовать, этот режим был вынужден демонстрировать Москве свою лояльность в качестве так называемого "форпоста России".

Но эта демонстрация достаточно неубедительна.

Там нет желающих воевать с кем-то ради Путина или умирать ради Путина.

Поэтому я склонен считать, что Москва, беспомощно наблюдая за партнерством Молдовы с ЕС, США и НАТО, пытается нас напугать. Россия действует по принципу "сила есть – ума не надо", но силы уже не те.

Так что эти заявления Минобороны, или "Минагресии" России о готовящихся военных действиях – это элемент информационной войны в ситуации, когда Россия стремительно теряет рычаги влияния даже на Приднестровье, не говоря уже о Республике Молдова.

Хотя игнорировать эти сигналы тоже нельзя, учитывая, что у российской пропаганды есть своя "пятая колонна" в Молдове.

И поэтому сейчас руководство Молдовы должно, с одной стороны, научиться пресекать очевидные антигосударственные деяния, а с другой – искать рычаги для того, чтобы противостоять онлайн-пропаганде.

Мы это делаем – в частности, временно прекратили вещание некоторых телевизионных каналов. Хотя некоторые кричат, что мы нарушаем права человека.

– На ваш взгляд, что Украина думает о "Приднестровье" и что планирует с ним делать?

– Отношение Украины к так называемому "приднестровскому конфликту" изменилось радикально: сейчас Украина рассматривает Приднестровье пусть как и второстепенную, но реальную опасность. И сейчас мы говорим о партнёрстве с Украиной на этом направлении, что было далеко не всегда.

Фундаментальное отличия конфликта в Молдове от других конфликтов на постсоветском пространстве – то, что у Молдовы нет общей границы с Россией.

В этом смысле Украина нас защищает.

К тому же еще в 2015 году, после аннексии Крыма, Украина односторонне расторгла соглашение с Россией, которое позволяло транзит российских войск. Поэтому сейчас в этой Оперативной группе российских войск (ОГРВ) в Приднестровье больше 70% – это люди, которые родились там, на левом берегу Днестра. Да, у них есть российское гражданство, но они пошли в ОГРВ ради зарплаты, а не ради того, чтобы воевать с кем-то и умирать за Путина. Поэтому моральный дух в ОГРВ, не говоря уже о так называемой "Приднестровской армии", достаточно низкий.

В то же время война – это дело кровавое, жестокое и непредсказуемое, так что сохраняется риск удара в спину Украине из Приднестровья, то есть с территории Молдовы. И Украину раздражает то, что она вынуждена держать воинские подразделения в этом регионе.

Да, угроза нападения РФ из Молдовы не первостепенная, но все равно это неприятно.

Так что у Украины своя логика – это логика войны, это логика "быть или не быть".

И Украина имеет полное право рассматривать в том числе военный сценарий упреждения удара с территории Молдовы.

Имеет право – но…

Здесь хочу подчеркнуть, что сейчас существует откровенный конструктивный диалог между Украиной и Молдовой. И есть официальная позиция Молдовы о том, что "приднестровский конфликт" – это не тот конфликт, который нужно решать военными методами.

Здесь масса аргументов.

В первую очередь важно то, что приднестровский режим экономически полностью зависит от Кишинёва. Все экономические агенты с левого берега зарегистрированы в Кишинёве, осуществляют свои экспортные операции на основе документов, полученных от Республики Молдова. Абсолютное большинство жителей левого берега имеет молдовское гражданство, и не только.

Даже Вадим Красносельский имеет украинское гражданство.

– Это так называемый "президент Приднестровья"?

– Это так называемый президент, да. Который родился в Даурии, в Забайкалье. И говорит, что он президент.

Я называю его "марионеткой в квадрате". С одной стороны, он обслуживает приднестровскую группу "Шериф". С другой стороны, по требованию Москвы он иногда делает пророссийские заявления.

– И все-таки, у вас есть полная уверенность или заверения от украинской стороны, что Украина не будет начинать военную операцию в Приднестровье?

– Украина не будет начинать военные операции в Приднестровье.

И потому, что есть диалог (на эту тему) между Киевом и Кишинёвом. И потому что сегодня ситуация на фронте такова, что эта военная операция не нужна.

И я повторюсь, на левом берегу Днестра сегодня нет желающих воевать против Украины или против Молдовы. Но пока военно-политическое поражение путинского режима не станет очевидным, мы не можем полностью игнорировать эту угрозу.

"Без местной поддержки переворот невозможен"

– Ваши ощущения, эти заявления военного ведомства России об ожидаемой войне в Приднестровье – для чего они?

– Давайте посмотрим на суть путинского режима. Я не политкорректен и скажу прямо: еще больше 10 лет назад я пришёл к выводу, что в России консолидируется фашистский режим, со всеми его признаками.

Министерство иностранных дел России давно превратилось в министерство пропаганды.

А Сергей Лавров – это никакой не дипломат, а "придворный геббельс".

А когда мы видим полную деградацию МИД России, которое используется в качестве генератора fake news и пустых угроз, то какие могут быть вопросы к так называемому Министерству агрессии РФ?

Цель таких деклараций – спровоцировать напряжённость и отвлечь внимание от поражения на фронте и в Генассамблее ООН. То есть это элемент гибридной информационной войны, за которым не кроется реальной угрозы.

– Украина недавно предупредила Молдову, что у РФ есть планы захватить аэропорт Кишинева и свергнуть власть. Реальна ли эта угроза?

– Особенность авторитарных режимов – то, что фюреру говорят приятные ему вещи. Давайте вспомним, что в свое время нарекомендовал Путину 5-й отдел ФСБ применительно к Украине (о том, что в Украине большинство людей ждут, когда РФ придет и всех "освободит". – ЕП).

В Молдове Россия также потратила много денег на свою "пятую колонну" в надежде, что они принесут Путину Молдову на блюдечке с голубой каёмочкой.

Да, проблема наличия российской агентуры в Молдове действительно существует. Но я считаю, что до тех пор, пока путинский режим терпит поражение на линии фронта, эти все сценарии нереализуемы. Подобные попытки переворота не могут иметь эффекта без местной поддержки, а местная "пятая колонна" всё-таки не сумасшедшая, чтобы идти на это в ситуации, когда украинский народ и украинская армия героически противостоят путинской агрессии.

Потенциальный риск, конечно существует, но я не считаю, что сегодня есть поводы для паники или для каких-то экстраординарных мер по ограничению прав и свобод граждан.

"Россия нашим договором вытирает ноги и не только"

– Если сравнивать оккупированное Приднестровье и оккупированную часть Донбасса до 2022 года, то самое главное отличие – это то, что Украина не воспринимала так называемую "власть" на этих территориях, а Молдова вела с ней диалог, общалась с уже упомянутым Красносельским и тому подобное.

Сейчас это изменилось. Молдова приняла закон об уголовном наказании за сепаратизм. А следующие шаги будут? Вы будете преследовать сепаратистов?

– Я постараюсь быть лаконичным, но все же опишу: то, что мы называем "приднестровским конфликтом", прошло через три фазы. Первая фаза – когда Республика Молдова пыталась оторваться от Советского Союза, и союзный центр спровоцировал сепаратизм, который в 1992 году завершился военной агрессией РФ против Молдовы.

Молдова тогда потерпела военное поражение, и 21 июля 1992 года Россия фактически навязала соглашение, подписанное президентами РФ и Молдовы, "О принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова".

Дальше была намного более негативная фаза для меня.

Когда страсти улеглись, а в Кишиневе началась череда смены власти, РФ навязала свою формулу видения конфликта, в котором Приднестровье стало стороной конфликта. Согласно этой формуле, левый и правый берега Днестра якобы нуждаются в российских миротворцах, чтобы не убивать друг друга, а Россия из стороны конфликта превратилась в гаранта и посредника в переговорном процессе.

Это именно то, что Россия безуспешно пыталась навязать Украине через "Минские соглашения".

В Молдове этот период длился десятилетиями.

Сейчас ситуация снова изменилась.

В Кишинёве с 2021 года новая власть, которую можно обвинять во многом, но мы точно не вовлечены в коррупционные схемы, в том числе через контрабанду с левым берегом Днестра. В этой ситуации, конечно, начало меняться и отношение к режиму на левом берегу Днестра.

Лично я придерживаюсь точки зрения, что, во-первых, Приднестровье – это не сторона конфликта; во-вторых, марионеточная власть там не представляет жителей региона, которые являются заложниками этой ситуации; и в-третьих, переговоры с марионетками лишены смысла.

В последнем пункте, подчеркну, я выражаю свою точку зрения, а не партийную.

Потому что мы пока вынуждены договариваться с левым берегом в условиях энергетического шантажа со стороны России, когда "Газпром" резко уменьшил поставки газа в Молдову. Мы решили этот вопрос: теперь Кишинев получает газ из Румынии и не зависит от российского газа, а зависит только от своей готовности платить реальную цену. А весь поставляемый "Газпромом" газ идёт Приднестровью бесплатно, в частности, на электрогенерацию. И за счёт этого газа мы имеем стабильные поставки электроэнергии на правый берег Днестра.

Но это – процесс. Мы будем идти и дальше.

И закон о сепаратизме уже предусматривает уголовную ответственность – за создание параллельных структур власти и за деятельность против госбезопасности и территориальной целостности Республики Молдова.

Это – месседж, адресованный левому берегу.

И в то же время, это месседж некоторым представителем "пятой колонны", которая пытается раскачивать лодку на правом берегу Днестра.

Молдова сейчас находится в таком периоде, когда, с одной стороны, у нас президент, парламент и правительство имеют чёткую проукраинскую позицию. Но в то же время у нас есть договор о дружбе и сотрудничестве с Россией от 2001 года, который автоматически продлился в 2021 году.

Понятно, что Россия об этот договор вытирает ноги и не только.

Но юридически он действует. И в Молдове например, продолжает существовать "Россотрудничество", некоторые депутаты из нашего парламента совсем недавно летали в Москву "на поклон" или за инструкциями.

– Оппозиция?

– Так называемая "оппозиция".

Оппозиция – это элемент нормальности в демократической стране. Она, например, критикует власть за недостаточную эффективность реформ.

Но в парламенте Молдовы оппозиция – это рупор российской пропаганды. Это оппозиция против государственности Молдовы.

А конструктивная оппозиция у нас, к сожалению, внепарламентская.

"Только давайте без идиотских клише про особый статус и русский язык"

– Чтобы завершить, давайте попробуем обозначить: каким вы видите решение так называемого "приднестровского конфликта"?

– Я вспоминаю тридцатилетие объединения двух Германий, где Ангела Меркель (она тогда была более популярна) сказала, что "процесс объединения двух Германий ещё не завершен".

Невзирая на то, что объединение было желаемым процессом для обеих сторон; невзирая на то, что Германия выделяла большие средства, чтобы выровнять экономику ГДР и остальной территории ФРГ – даже через 30 лет после объединения в ментальности людей остается ещё контраст.

Эта проблема будет и с Приднестровьем. Тем более что Республика Молдова, созданная 2 августа 1940 года как советская Молдавия решением в Москве, была достаточно искусственным проектом.

Объединение страны – безусловно, потребует полной демилитаризации Приднестровья. Здесь нужна будет поддержка НАТО, Украины и Европейского Союза. И для этого не нужны "переговоры с левым берегом". Я что, должен обсуждать демилитаризацию с Красносельским, который в этом вопросе ничего не решает?

Также нам нужна будет интеграция людей из Приднестровья в экономическое, юридическое, образовательное, информационное, ментальное пространство Молдовы. Мы не можем иметь страну с двумя центральными банками, с двумя образовательными системами и так далее, это нонсенс!

При этом каждый житель левого берега должен знать, что позитивного для него лично, для его семьи принесёт объединение страны. Мы не объединяем страну для того, чтобы мстить, для того, чтобы превратить так называемое "Приднестровье" в большую тюрьму или концлагерь, обнесенный колючей проволокой. Нам нужно объединённое, демократическое, правовое государство.

Но только без этих идиотских клише про "особый статус" и про то, что "русский – язык межнационального общения".

Воссоединение страны – микрохирургическая операция, и оно должно проходить на основе европейских ценностей и прав человека, но не в российской интерпретации. Это не русский мир.

Нам нужно вещи называть своими именами и заниматься реинтеграцией страны как единого ментального пространства, где живут граждане этой страны.

Скорее всего, придётся принять и закон о люстрации. Если сегодня кто-то в Приднестровье считает себя прокурором, то – конечно, если он не совершил каких-то других преступлений, – ему придётся "остыть" и побыть без права избирать и быть избранным. Это позволит не импортировать русский шовинизм в нашу политическую систему.

Над всеми остальными компонентами – интеграцией образовательной системы, языковой интеграцией и так далее – надо работать. В конце концов, мы не решили эти задачи даже на правом берегу Днестра – достаточно посмотреть на ту же Гагаузскую автономию, которая теряет гагаузский язык и любит Путина. 

Так что это сложный процесс. Но действовать необходимо в соответствии с конституцией Республики Молдова.

Интервью взял Сергей Сидоренко,

видео Владимира Олийныка,

"Европейская правда"