Министр обороны Литвы: При 10 тысячах погибших нельзя говорить о "холодной войне" с РФ

То, что Литва – один из самых дружественных партнеров Украины, знает, пожалуй, каждый. Эта страна стала первой, объявившей о готовности поставлять Киеву летальное вооружение, а в начале сентября осуществила вторую поставку – передала ВСУ почти 150 тонн патронов.

Но есть и другие моменты, в которых можно заметить родство наших стран.

Например, недавно Литва возобновила военный призыв. О том, что из этого получилось, а также о шансах Украины стать членом НАТО и не только об этом – в интервью министра обороны Литвы (2006-2008 годы, а также с 2012 года и до сих пор) Юозаса Олекаса.

"Я не могу исключить, что нападение произойдет"

– Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев ранее заявлял, что Запад и Россия входят в период холодной войны. Так ли это?

– Я не могу сказать, что она "холодная". При почти 10 тысячах погибших нельзя говорить о холодной войне.

Я думаю, что речь идет о принципиально новой ситуации. Мы очень явно показываем, что действия НАТО – оборонительные. Но мы не можем не реагировать на агрессию России против своих соседей, как Грузии, так и Украины.

И ничего не предпринимать – означает провоцировать Россию на дальнейшие действия.

– Уточню по терминологии. В советское время, когда все же была холодная война, тоже гибли люди. В Афганистане погибли тысячи, а может и десятки тысяч. В чем различие сегодняшней ситуации и 1980-х?

– Конечно, кое-что можно сравнивать, но я считаю, что сейчас – новая ситуация. Причина - действия России. Речь о беспрецедентном нарушении международного права. Это (речь идет об изменении границ с помощью военной силы. – ЕП) происходит впервые после Хельсинского заключительного акта, да еще и после того, как НАТО и РФ сидели за одним столом на Совете Россия-НАТО.

Мы ведь договорились (с РФ) о правилах общения, была договоренность о совсем другом строении мира, более миротворческом. Несмотря на это, Россия возвращается к агрессии, нарушает все эти правила.

– Возможно ли возобновление гонки вооружений между РФ и НАТО? Ведь что-то похожее уже происходит, Россия нарастила свой оборонный бюджет в разы, страны НАТО вынуждены его наращивать. У Литвы было 0,9% ВВП на оборону, сейчас вы хотите выйти на 2%.

– Вряд ли будет возможность и необходимость идти так далеко, как это было в так называемый период холодной войны. Я думаю, что совместных действий Североатлантического альянса будет достаточно, чтобы остановить агрессию. И сам этот факт затормозит возможность того, что Россия перешагнет натовские границы.

Почти 10 лет подряд, пока страны НАТО снижали затраты на обороноспособность, Россия выделяла на это ресурсы.

Но сейчас, когда НАТО тоже увеличивает ресурсы на оборону, Россия, наоборот, замедляется.

Пока у России нет видения, что существует сила, способная их остановить, Россия наращивает свои военные мощности, раз никто не обращает на это внимания. И в этот период она начинает действовать так, как действовала в Грузии, в Украине.

А сейчас ситуация изменилась. Сейчас они видят, что латыши или эстонцы не остались одни, что это – действительно территория НАТО, что нападение на одну страну будет нападением на весь Альянс.

– Насколько серьезна угроза, что Россия все-таки решится напасть на страны Балтии?

– Она уменьшается с каждым нашим новым шагом по укреплению нашей обороноспособности.

Конечно, теоретически я не могу исключить, что нападение произойдет.

Но все те шаги, которые мы делаем и в Литве, и на уровне НАТО, решения саммитов Альянса в Уэльсе и в Варшаве – каждый такой шаг снижает возможность нападения с российской стороны.

"К нам обратилось почти вдвое больше добровольцев,
чем выделено мест"

– В Литве сейчас возобновили набор солдат на срочную службу. В обществе не было сомнений по этому поводу?

– Было, и очень много. В первую очередь – из-за памяти о советском опыте службы в вооруженных силах, о дедовщине.

Но опыт, который мы получили за эти два года, показал, что служба в вооруженных силах демократической страны – это совсем другое. Нам в этом году так и не удалось провести обязательный призыв, знаете почему? Потому что все места, которые мы выделили для призывников, заполнили добровольцы!

Это – результат гласности и прозрачности. Все видят, как они служат, ведь есть социальные сети с фотографиями, и это создает атмосферу доверия.

В этом году к нам обратилось почти вдвое больше добровольцев, чем было мест, выделенных для срочной службы!

А почти треть тех срочников, которые служили в прошлом году, остаются на профессиональной службе. Это – совсем другое отношение, и я очень рад, что литовская молодежь к этому так относится – как юноши, так и девушки, которые проходят срочную службу.

– Какие еще стимулы есть для срочников? Они получают какое-то денежное довольствие?

– Есть небольшое пособие для повседневной жизни – пятая часть того, что получает контрактник. А по окончании службы, а это 9 месяцев, срочник получает около 1,5-2 тысяч евро. Кроме того, солдаты-срочники по выходным идут домой, они приходят на службу в рабочие дни.

– Если все же добровольцев будет не хватать, как вы планируете отбирать призывников?

– У нас ежегодно оканчивают школу около 30 тысяч молодых людей, то есть 15 тысяч юношей. Мы набираем 3 тысячи, это одна пятая часть.

И мы не нашли лучшего решения, чем случайный отбор.

То есть призывников выбирает компьютерная система случайным образом из всего списка фамилий молодых людей.

Так мы составляем список тех, кого пригласим на службу, если не будет добровольцев.

Есть также исключения – например, обучение в вузе, наличие двух детей и некоторые другие.

– Но ведь срочная служба была отменена в Литве недавно, всего несколько лет назад. То решение не было ошибкой?

– Вы правы, это было недавно, в 2008 году. Я тогда тоже работал министром обороны.

И я до сих пор уверен, что это был очень правильный шаг.

На отмену срочной службы мы решились после того, когда Россия вторглась в Грузию. Тогда мы увидели превосходство хорошо обученных профессионалов перед срочниками. Проблема возникла после смены власти в Литве. Тогда была очень сложная ситуация в экономике (зарплаты контрактников резко упали. – ЕП), и штатных военных не хватало.

В тот период мы многое потеряли и уже после агрессии в Украине увидели, что наши подразделения не заполнены.

Нам нужно было срочно укомплектовать армию, и тогда было принято решение о возврате к срочной службе.

– Правильно ли я понимаю, что вскоре вы снова перейдете к исключительно контрактной службе?

– Есть разные мнения.

Есть те, которые сильно поддерживают сохранение срочников. Другие считают, что надо вернуться к контрактникам. Если говорить об опыте стран НАТО, то главная тенденция - переход на профессиональные вооруженные силы.

Все-таки это дает возможность использовать новую технику, дает новый взгляд на служащего, на его жизнь, здоровье. Так что у контрактной службы плюсов больше.

"Мы являемся членом НАТО, этого достаточно для покупки "Джавелинов"

– Мы уже упомянули о резком росте оборонного бюджета Литвы. Каковы приоритеты для инвестиций?

– Я должен уточнить, что мы лишь возвращаемся к тем показателям, которых мы обещали достичь, вступая в НАТО в 2004 году. Мы тогда обязались, что наш военный бюджет составит 2% от ВВП. Думаем, в 2018 году мы выполним свое обязательство.

Главный приоритет – военнослужащие-контрактники. Второе – модернизация, перевооружение армии. Это и автоматическое оружие, и машины боевой пехоты, и защита воздушного пространства, и противотанковое, противоавиационное вооружение. Приоритет – укрепление сухопутных войск.

– Противотанковое – это, в частности, "Джавелины"?

– "Джавелины" мы начали закупать еще в 2004 году. Сейчас мы хотим, чтобы их было намного больше.

Мы должны понимать, что мы сможем противопоставить танковым войскам, если они перейдут нашу границу. Того факта, что мы являемся членом НАТО, хватает, чтобы снять препятствия в покупке такого вооружения.

– Есть ли возможность реэкспорта этого оборудования, например, в Украину?

– Согласно контрактам, которые мы подписали, такой возможности нет.

– Как обстоят дела с поставкой в Украину летального вооружения из Литвы?

– Мы передали то, что мы согласовали на уровне президентов. Речь идет об элементах летального оружия, они поступили в Украину еще в прошлом году.

"Артиллерия, коммуникация – все это перешло на компьютерную технику"

– Партнеры по НАТО направили в Балтию танковый батальон. Но он размещен в Латвии. Как добиться, чтобы эти танки – в случае нападения – могли легко перебазироваться в соседние страны? Ведь пока соберется парламент и одобрит это, может быть поздно.

– Мы делаем шаги, чтобы упростить пересечение границ. Уже сейчас натовским вооруженным силам намного легче перемещаться между европейскими странами. Есть возможность, чтобы такие решения принимал министр обороны, а не парламент.

Мы не останавливаемся, все идет к тому, что будет эдакий "шенген" для военной техники.

Важно, чтобы силы очень быстрого реагирования, созданные в НАТО, не сталкивались с трудностями при пересечении границ. Страны Балтии должны быть единым военным регионом, силы которого можно задействовать для защиты любого из трех балтийских государств.

– Звучала даже идея о единой армии балтийских государств.

– Мы работаем в этом направлении более близкого сотрудничества, но оборонные решения все же остаются компетенцией каждой отдельной страны.

– Сейчас новой угрозой в сфере безопасности стали кибератаки, в том числе на органы власти, на государственные базы данных. В чью зону ответственности входит защита от этих атак?

– Я бы сказал, эта угроза не такая уж и новая, и она действительно серьезна.

В Литве до недавнего времени было два центра принятия решений в этой сфере: гражданский и военный. В 2015 году мы приняли решение, что средства надо расходовать эффективнее, и создали единый координационный центр.

Это – национальный центр киберзащиты под эгидой министерства обороны.

– В Украине это воспринимается как "разрыв шаблона" - армия и компьютерная защита...

– Думаю, у нас уже все поняли, что киберзащита составляет серьезную часть обороноспособности.

Технологии шагнули вперед: артиллерия, коммуникация – это все перешло на компьютерную технику.

И то, что Минобороны этим занимается, уже никого не раздражает и не удивляет.

– Вы видите возможность того, что Украина станет полноценным членом Альянса?

– Все зависит в первую очередь от вашего решения.

В первую очередь важно, хотят ли этого украинские граждане. Каково их мнение? Понимают ли они, что такое членство, было ли разъяснение для жителей Украины?

Также важны реформы – как в военной области, так и демократические реформы. Мы шли к членству в НАТО 10 лет. Первое письмо президента Альгирдаса Бразаускаса генсеку НАТО было написано в 1994 году, а членами Альянса мы стали только в 2004-м.

Конечно, потом дело доходит до решения самого Альянса. Но страны НАТО готовы принимать в Альянс другие государства – вы знаете, что в 2016 году мы приняли в НАТО Черногорию. То же самое касается Грузии и Украины.

– Сейчас ряд влиятельных европейских стран называют такую возможность категорически неприемлемой.

– У них есть право и, наверное, повод для такой позиции. Мы поддерживаем ваше вступление в НАТО, другие страны считают, что такое решение еще несвоевременно. Так что я разделяю мнение президента Порошенко, который говорит, что нам надо еще довольно много сделать, прежде чем обсуждать этот вопрос. 

Нужно решить повседневные проблемы Украины. Когда они будут преодолены, и если украинский народ будет поддерживать вступление, вам стоит вернуться к этой цели.

Конечно, геополитика всегда играет роль и влияет на мнение политиков. От этого никуда не деться.

Но это не единственный фактор, который всё определяет. Если вы сделаете все остальные шаги, одна лишь геополитика не заблокирует ваше членство в НАТО.

Интервью взял:

Сергей Сидоренко, 
редактор "Европейской правды"